– Носи лиловый, он отлично сочетается с траурной повязкой, – подкалывал его другой, поправляя изукрашенные самоцветами ножны.
– Как же теперь ухаживать за дамами? В траур запрещены увеселительные вечера и танцы? – манерно возмущался третий, слывущий дамским угодником.
Вот этого мне особенно хотелось размазать по каменным плитам, уже несколько молодых служанок пали жертвами его обаяния и были вынуждены покинуть дворец. Я послушал их болтовню и вздохи еще пару минут, а потом вышел из-за колонны:
– Лорды, приглашаю вас всех в тренировочный зал.
Юнцы суетливо попытались разбежаться, но пара гвардейцев оттеснила их к выходу на площадку, посыпанную песком.
– Лорд Гримслаус, вам кажется особенно противен серый цвет? Что ж, разукрасим его красным – выбирайте оружие!
Младший сын графа Мэтфорда судорожно сглотнул и потянул из стойки с оружием учебный меч.
– Учебный… – Я пакостно усмехнулся и поцокал языком. – Вы так не уверены в своих силах, лорд? Что ж, я поддерживаю ваш выбор!
Дальнейшее действо напоминало порку младенцев. Чувствуя, что зарвались, юнцы и не пытались сопротивляться. Пятерку самых наглых я хорошенько погонял по полю и попросту выпорол тяжелым учебным мечом. Остальных раздал гвардейцам.
– Господа, покажите этим мальчишкам, что такое настоящая тренировка, – распорядился я, покидая тренировочный двор.
К вечеру во дворце наступило затишье – придворные моментально уловили мое недовольство и теперь готовились приседать в правильных реверансах. Я сбежал в свои покои и запретил меня беспокоить до утра.
На следующий день уже не только мои покои, но и весь дворец был убран серыми и черными тканями. Зеркала и картины закрыли полотном, яркие цветы в вазах заменили на белоснежные лилии. Мужчины явились на утренний прием в траурных мундирах и форменных камзолах с траурными повязками на рукавах.
Хуже было с дамами, они шипели и шушукались по углам, прилюдно проливая лицемерные слезы. Но когда я, рассвирепев, отправил парочку самых ехидных и злоязыких сплетниц «на отдых в деревню», присмирели и они.
Самым тяжким событием этих дней оказалась встреча с родителями Иниры.
Герцог и герцогиня Керленские прибыли в столицу по моему приглашению. Они скрывали свое недоумение, но, соблюдая этикет, уже облачились в траур.
Плотный серый шелк платья, изысканная прическа и тонкие черты превращали герцогиню в хрупкую статуэтку квариллийского форфора. У Ини были такие же светлые волосы, как у матери, я невольно засмотрелся на полуседые пряди, прикрытые по обычаю драгоценным убором.
Герцог за спиной супруги возвышался, словно мрачная тень. Темно-серый и черный бархат траурного одеяния подчеркивал его седину и глубокие морщины.
Глядя через глазок на их встревоженные лица, я втайне порадовался, что не сообщил им причину вызова. Лакеи сервировали небольшой стол вином и закусками, мажордом предложил гостям присесть и, откланявшись, оставил их одних.
Керленские нервничали – лорд Иан уже беседовал с племянником герцога в своих подвалах, выискивая связи заговора лорда Астона. Больше покушений на герцогскую чету не обнаружено, но в столице леди Малею и герцога Зигберта охраняли королевские гвардейцы.
Мысленно взмолившись Светлым, я вошел в малую гостиную моих личных покоев. Кажется, Инире она нравилась больше других.
– Добрый день герцог, миледи!
Керленские тотчас встали с удобного диванчика, прикрытого полотняным чехлом и приветствовали меня поклоном и реверансом.
– Можете сесть. – Мне не хотелось долгих речей. – Я пригласил вас в столицу, надеясь сообщить радостную новость, но теперь боюсь, лишь увеличу вашу скорбь.
Герцог и его леди переглянулись и уставились на меня с преувеличенным вниманием. Я набрал в грудь воздуха и произнес:
– Около месяца назад ваша дочь, леди Аннелора Керленская, маркиза ди Оранд, приняла мой браслет.
– Анни, Анни жива? – Герцогиня слепо зашарила руками вокруг, а герцог, разом постаревший, протянул ей платок и осуждающе посмотрел на меня.
– Ваше Величество, – лорд Зигберт старался не терять самообладания, но его руки выдавали беспокойство. – Вы уверены, что отдали браслет нашей дочери?
– Уверен, герцог. – Скорчив гримасу, я ухватил кубок с вином, чтобы скрыть свои чувства. Терпкая горечь обожгла небо. – Я понимаю, что поверить вам трудно. Давайте я расскажу вам, как это произошло…
Около часа я рассказывал герцогу и герцогине историю своего знакомства с их дочерью. За это время слуги освежили прохладительные напитки и сладости, но есть от волнения никто не мог.
Леди Малея выпила успокоительные капли и слушала, впитывая каждое мое слово. Когда я перешел к помолвке и появлению на браслете герба Керленских, сам герцог перестал недоверчиво качать головой. А потом спросил:
– Но, Ваше Величество, почему во дворце траур?
– Потому что на леди Аннелору напали во время королевской охоты, – с трудом ответил я и, схватив кубок, крутанул его в пальцах, скрывая боль. – Ее лошадь затравили собаками, потом мы обнаружили труп преследователя и поляну, залитую кровью. Там же нашли обрывки одежды и волос.
Герцогиня слабо вскрикнула и зарыдала, заглушая звук платочком. Герцог потемнел лицом, но продолжил задавать вопросы:
– А тело? Тело нашли?
– Нет. – Я покачал головой и отхлебнул еще терпкой алой жидкости. – Это моя последняя надежда. Возможно, тело спрятали, потому что оно может указать на убийцу.
Леди Малея вскрикнула и заплакала:
– Ваше Величество, вы хотите сказать, что мы не сможем увидеть Анни?
– Я сам хотел бы увидеть ее вновь, миледи.
Мой взгляд встретился с печальными глазами герцогини.
– И я не верю, что Ини могла позволить себя убить просто так. Вы не знаете, какой она стала, но, поверьте, уж парочку нападавших она могла уложить на месте. – Откинув голову на подголовник кресла, я погрузился в воспоминания.
Из задумчивости меня вывело легкое покашливание герцога. Отец Иниры смотрел в окно. Его лицо приняло странное выражение:
– Ваше Величество, мне случалось видеть телохранителей высокого класса за работой. Я представляю, на что они способны. Простите, а все ли бывшие на охоте допрошены?
Я тяжело вздохнул, понимая герцога как никто:
– Увы, лорд, допросы тех, кто хотел ее убить, ничего не дали. Никто не признался в том, что спрятал тело или хотя бы видел труп.
Герцог приподнял брови, кивнул и добавил:
– Я бы поставил на то, что леди жива. Травля телохранителей собаками – один из элементов обучения серьезной школы, так же, как умение ездить верхом, плавать и применять для защиты подручные средства.
