– Помощь нужна?
Я спрыгиваю с табурета, сердце бешено колотится в груди.
В дверях кухни застыла Люси в черных джинсах и красных туфлях. Вид у нее такой, будто она случайно стала свидетелем какого-то секретного эксперимента и теперь ломает голову, что же это было.
В вечернем воздухе плывет блюз. Мы с Люси накрываем стол во дворе – в беседке, опутанной глицинией. Первым делом – закуски: ветчина, молодой сыр, нарезанная тонкими ломтиками сердцевина артишока и оливки леччино.
Тетя появляется, как только Гэйб открывает бутылку кьянти.
– Чудесно. – Она говорит слабым голосом и даже после дневного сна двигается очень медленно.
У меня звонит телефон. Это снова Дария. Я уже пропустила один ее звонок, когда у меня разрядился мобильник.
Люси поднимает бокал и произносит своим самым чарующим голосом:
– За тебя, Габриэле!
Я быстро посылаю Дарии сообщение о том, что перезвоню завтра, и отключаю телефон.
– Salute, – отвечает Гэйб.
Когда мы с ним чокаемся, у меня дрожит рука.
– Не стоит так нервничать, – говорит он и подмигивает.
Я отвожу взгляд и беру бокал двумя руками.
– А где София? – оглядываясь по сторонам, спрашивает Поппи. – Она здесь? А мальчики?
У меня останавливается сердце: София? Мальчики?
– Здесь, – отвечает Гэйб, – завтра с ней увидишься. Она настояла на том, чтобы сегодня мы поужинали в спокойной обстановке.
Я чувствую, как у меня горят щеки. Слава богу, сейчас вечер и это не так заметно! А я-то, дура, с ним флиртовала. Могла же догадаться, что все так и будет!
– Ерунда! – возмущается Поппи. – Сходи и приведи их. И напомни Софии, что возраст неизменно побеждает красоту.
– Поппи, тебя, как всегда, не переупрямить, – смеется Гэйб.
Он встает из-за стола и идет по выложенной плиткой дорожке к небольшому коттеджу.
А спустя пару минут возвращается в обнимку с женщиной лет двадцати пяти, которая ведет двух кудрявых мальчиков. У женщины модная короткая стрижка, а одета она в джинсы с высокой талией и блузку без рукавов. Старший мальчик отпускает руку матери и бежит к Поппи.
Тетя принимает его в свои объятия:
– Франко! Как же ты вырос!
– Мне четыре с половиной года, – гордо объявляет ребенок.
– Мальчик, которому уже почти пять лет, заслуживает счастливую монетку. – Тетя кладет монетку в карман Франко.
– А Данте только два, – говорит он. – Ему еще рано получать монетку. Да, мама?
– Sì, Франко, – кивает женщина и треплет малыша по голове.
– Моя прекрасная София! – Поппи заключает в объятия молодую хозяйку гостиницы и целует ее в обе щеки, потом смотрит вниз на Данте, который стоит, обняв мамину ногу, и сосет большой палец. – Привет, дружочек.
Поппи хочет взять малыша на руки, но она настолько ослабла, что не может даже оторвать его от земли. У меня сердце кровью обливается, и я отворачиваюсь, чтобы пощадить гордость тети.
– Знакомьтесь: это София, – говорит Гэйб.
Люси протягивает женщине руку:
– Приятно познакомиться, Софи, то есть София.
Та смеется:
– Мне нравится имя Софи, можешь звать меня, как захочешь.
– Круто! Ух ты, какая классная татушка! – Люси наклоняется, чтобы лучше рассмотреть на обнаженном плече новой знакомой изысканную татуировку – сплетенный из роз венок Венеры. – Это ведь один из символов феминизма?
– Grazie, – благодарит София и слегка притрагивается к плечу. – Да, это напоминание о том, что женщины не менее сильные и талантливые, чем мужчины. Хотя кому я объясняю? Для вас, американок, это уже давно в порядке вещей.
– Боюсь, не для всех, – задумчиво произносит Люси и внезапно толкает меня в бок. – Знакомься: моя кузина Эмми, идеальное воплощение американской застенчивой женщины.
– Спасибо на добром слове, – закатив глаза, говорю я и пожимаю руку Софии.
А мой ум тем временем никак не может примириться с сердцем. Хотя, вообще-то, все это было вполне ожидаемо. Естественно, Габриэле женат. И неудивительно, что его жена – красавица с огромными темными глазами и обаятельной улыбкой. Она молодая. И очень милая. Черт бы ее подрал!
– Рада с вами познакомиться. У вас чудесная гостиница.
София улыбается:
– Это гостиница моего брата, но все равно спасибо.
– Твоего брата? – вырывается у меня помимо воли.
Вот так поворот!
За спиной Софии стоит Габриэле; я вижу, как весело блестят его глаза.
– Так ты сестра Гэйба?
София кивает.
– Может, сядем за стол? – предлагает хозяин и снова мне подмигивает.
Сердце радостно колотится в груди. И с чего это я взяла, что подмигивание уродует людей?
Гэйб включает в саду подсветку, и вечер окрашивается в золотистые тона. Теперь нас за длинным деревянным столом семеро. Мы приступаем к закускам. Люси сидит между Франко и Данте и дразнит мальчишек, притворяясь, будто ворует их носы. Они взвизгивают каждый раз, когда она показывает украденный нос, а на самом деле дулю.
– Еще! – просит Франко.
София ерошит ему волосы:
– Хватит уже, маленький мужчина, дай Люси спокойно поесть.
Гэйб уносит пустые тарелки и возвращается с дымящимися мисками ribollita. Это вкуснейший тосканский суп из фасоли, черствого хлеба и свежих овощей. Снова наполняем опустевшие бокалы. Голоса за столом звучат громче, иногда все говорят одновременно. На небе взошли звезды. Легкий ветерок приносит запахи винограда, лаванды и дыма от костра. Я наслаждаюсь картиной и понимаю, что этот день… этот момент я воссоздам еще не один раз. В памяти и на бумаге.
С неба падает звезда.
– Загадывайте желание! – кричит Поппи. – Просите у нее все, чего только сердце пожелает!
Сегодня моя кузина не спорит, она поднимает лицо к небу и закрывает глаза.
Я загадываю желание для Поппи и Рико, а потом, впервые в жизни, и для себя тоже.
Позже за бокалом холодного сладкого вина я при свете луны шепотом спрашиваю у Люси:
– Ты о чем звезду попросила?
Но она притворяется, будто не слышит.
Глава 30
Эмилия
День пятый. Треспиано
Проснувшись в пятницу утром, я с удивлением вижу, что Люси уже натягивает через голову рубашку. Сегодня она выглядит особенно мило: в волосах моя заколка, лицо без косметики прямо светится.
– Раненько ты нынче поднялась, – говорю я.
