– Никогда.
– Никогда.
Самар вздохнула:
– Все решат, что мы сошли с ума.
– И пожалуй, будут правы, – согласился Стивен.
Самар обратилась ко мне:
– Дерево? Тебе есть что добавить?
Я не проронил ни слова.
Самар и Стивен улыбнулись друг другу.
– Я подумала: а вдруг получится? – сказала девочка.
Они зашагали в школу вместе, бок о бок.
На крыльцо зеленого дома вышел отец Стивена с чашкой кофе в руках. Он увидел Стивена и Самар и вздохнул.
Через минуту из синего дома вышла мама Самар со связкой ключей в руках и портфелем через плечо. Она проследила за взглядом соседа.
Оба родителя молча смотрели, как Стивен и Самар исчезли из виду.
42
Хорошенько поразмыслить о своей ошибке мне не удалось. Поток посетителей не иссякал много часов подряд.
Весь день ко мне шли те, кто хотел загадать желание пораньше, до первого мая. Маленькая девочка попросила двадцать хомячков. Сосед-бакалейщик попросил партию сладких персиков. Все как обычно.
Вернулась журналистка из местной газеты. Она окинула взглядом новые записочки на моих ветвях и сфотографировала осколки скорлупы на моем стволе.
Приехали Сэнди и Макс и убрали огораживавшую меня полицейскую ленту. К ним подошла Франческа.
Сегодня она посадила Льюиса и Кларка на тонкие кожаные поводки. На каждого из них была нацеплена блестящая до неприличия шлейка. Котятам это было явно не по нутру.
Пока Льюис и Кларк путались у хозяйки под ногами, та обсуждала с полицейскими новость о разбитых яйцах.
– Я вызвала на сегодня лесоруба, чтобы тот посмотрел, сколько будет стоить рубка.
– Так вы все-таки решили от него избавиться? – спросила Сэнди, как мне хотелось думать, с разочарованием в голосе.
– Да! Непременно. Видите эту грязь? А сколько во дворе воды! – Франческа указала на мокрый газон. – Водопроводчик говорит, что корни этого чертового дуба прорастают в трубы! Небольшой дождик – и весь двор превращается в огромную лужу!
– И все же многим будет жаль дерева, – вздохнул Макс.
Он взял поводок Кларка и попробовал распутать Франческу.
– Я знаю. – Женщина развела руками. – Это старое доброе дерево. Но сантиментами водопроводчику не заплатишь.
Сэнди взяла Льюиса на руки, а Франческа попыталась выпутаться из поводков.
– А как же звери и птицы, которые на нем живут? – спросила Сэнди.
– Об этом я уже подумала, – ответила Франческа. – Каждый год в День желаний белки, совы и прочее зверье освобождают помещение. Очень странно! Словно они знают, что будет. – Она перепрыгнула через сплетение поводков. – Наверное, им не нравится вся эта суматоха. Так или иначе, я надеюсь, что лесорубы смогут прийти завтра к концу дня. К тому времени все, кто хотел загадать желание, это уже сделают.
– А что вы собираетесь сделать с записками? – поинтересовалась Сэнди.
– Не знаю. Выброшу в мусор, когда все разойдутся. Я так каждый год поступаю. Все равно эта так называемая традиция – сплошной вздор.
Макс и Сэнди сочувственно посмотрели на меня.
– Знаю, знаю, я старая брюзга и не уважаю историю. – Франческа отвлеклась на котят, которые тянули ее в разные стороны, и погрозила им пальцем: – У собак же получается, так почему вам это не по силам? – А потом опять переключила внимание на полицейских: – Но время пришло. Давно пришло.
– Что ж, мы заглянем завтра, будем держать происходящее под контролем. Наводок на того, кто вырезал то слово, пока не поступало. Но тут еще и яйца эти, и рубка дерева, да и люди в районе слегка на взводе… – Сэнди пожала плечами. – Присмотреть за ситуацией не повредит.
– Спасибо! – ответила Франческа. – Это не обязательно, но буду благодарна.
Льюис и Кларк заметили Бонго и ринулись к моему столбу.
– Эй, вы что, рехнулись?! Постойте! – завопила Франческа, осаживая их.
Котята зашипели на Бонго. Та угрожающе раскинула крылья и испустила свой самый свирепый вопль.
Льюис и Кларк ретировались, запрыгнув на руки к Франческе. Та опять превратилась в запутанный узел из котов и поводков.
Сэнди улыбнулась:
– Франческа, их, пожалуй, лучше завтра оставить дома.
43
В тот день я познакомился с моими палачами.
Не имея зубов, я никогда не понимал страха, который люди, судя по всему, питают к дантистам. (До меня доносились разговоры, в которых проскальзывали слова «корневой канал» и «дупло», но в мире деревьев эти слова обозначают другие вещи.)
Увидев лесорубов и их инструменты, я все понял.
Когда перед тобой возникает грузовик с мощными цепными пилами и с орудием, носящим зловещее название «корчеватель пней», делается ясно: ты попался.
Прошу заметить, что лесовод – деревьям друг. Наши конечности нужно подрезать так же, как людям нужно подстригать ногти и волосы, хотя у нас это делается раз в год, поздней осенью, и называется обрезкой.
После хорошей обрезки я всегда чувствую себя щеголем.
Но для обрезки обычно используют секатор – такие огромные ножницы – или неболь шую пилу на длинной рукоятке. Корчеватели пней в набор инструментов не входят.
Когда трое рабочих в оранжевых защитных касках позвонили в дверь Франчески и объявили, что они из «Службы древесных ликвидаторов», легче мне не стало.
– Я сейчас сброшу сюрприз на их идиотские шапки, – буркнула Бонго.
– Нет, Бонго! – не без сожаления запретил я. – Давай подождем и посмотрим, что к чему. Может, они просто приехали подрезать мне ветви.
– Обрезку делают осенью, – напомнила Бонго. – Мда, ты и вправду оптимист!
Франческа (на этот раз без Льюиса и Кларка) подвела рабочих ко мне, и они принялись обсуждать стоимость и время рубки.
Вы не ослышались. Они наслаждались тенью моих изящных ветвей и обсуждали, как меня срубить.
Вот вам и чувство такта!
Один из рабочих – он назвался Дэйвом – вскарабкался по стремянке, чтобы осмотреть мои дупла.
Агнес, Мохнатая Паучиха и Большая Ты настороженно воззрились на него, готовые защищать своих детенышей.
– У вас тут живность развелась, – сообщил Дэйв Франческе.
– Да-да, знаю, – ответила женщина. – Каждый год, как по расписанию.
Бонго взлетела повыше и примостилась неподалеку от Агнес:
– Один сюрприз, только и всего!
Рабочий сказал:
– Обычно мы рекомендуем рубить деревья в конце осени. Чтобы гнезда не повредить.
