Только под утро от бессилия смогла сомкнуть глаза. Поспать удалось совсем недолго, и снова началась суета. Мою комнату наполнила армия из профессионалов по красоте. Кто-то делал макияж, кто-то прическу. Вносились последние штрихи в мой наряд, а я смотрела на себя в зеркало и хотелось вопить от отчаянья. Все вздыхали и любовались красавицей невестой, и никто не замечал, что я нахожусь на грани нервного срыва.
Как только все было сделано, меня оставили одну.
У стены висело мое подвенечное платье волшебной красоты. Белые кружева переливались в свете солнечных лучей. Никогда не видела ничего красивее, и стало обидно, что оно досталось именно мне. Его обладательницей должна была стать другая невеста, которая бы испытывала радость от того, что скоро выйдет замуж. А мне хотелось умереть. Или убить этого гада, чтобы не смог ко мне больше прикоснуться своими мерзкими руками. Мне терять нечего и нормальной жизни мне все равно не видать. Больше не позволю над собой издеваться.
Подошла к тумбочке и вытащила небольшой ножик. Я сделаю это и избавлю себя от мучений. Провела пальцем по лезвию, убедившись, что он достаточно острый, засунула его под резинку своего чулка. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, и отправилась переодеваться.
*****
– Готовы ли вы взять это мужчину в мужья? любить и уважать …. пока смерть не разлучит вас? – спросил меня священник, пристально смотря на меня, ожидая моего согласия.
НЕЕЕТ! – хотелось крикнуть ему в ответ. Хотелось остановить весь этот балаган! Прекратить! Чтоб все убирались вон и больше не глазели на меня, как на диковинную куклу. Меня трясло, и с трудом сдерживала просящиеся наружу слезы.
Я не думала, что нас будут венчать. Я рассчитывала на банальную роспись в ЗАГСе. Почему я узнаю об этом, только подъехав к дверям церкви?
Венчание для меня было намного серьезней, чем закорючка в свидетельстве о браке. Будьте вы все прокляты! Как можно так кощунственно относиться к священным узам. Да мы с Ратмиром ни то, что не любим друг друга, а люто ненавидим. Венчаться должны любящие друг друга сердца, а не такие как мы.
Находясь в подавленном состоянии, не могла промолвить ни слова. Пусть делаю, что хотят. Даже если скажу, нет, свадьбу не остановят.
– Она согласна! – прорычал отец за моей спиной.
Я стояла в очень дорогом белом платье с кружевной вуалью, закрывающей мое лицо, и наблюдала, как мой новоиспеченный супруг медленно надевает мне обручальное кольцо на палец.
Дрожащей рукой повторила его действия, сдерживая себя, чтобы не плюнуть в его самодовольную рожу.
– Жених может поздравить невесту, – улыбаясь, сказал священник, а меня передернуло.
Ратмир, поднял вуаль и нежно прикоснулся к моим губам целомудренным поцелуем. Хорошо играет гад, даже не скажешь, что он меня с трудом терпит. Отличный артист. Улыбнулся мне обворожительной улыбкой, возвращая вуаль на место. Сверкнув на него злыми глазами, я демонстративно вытерла свои губы тыльной стороной руки. Пусть знает, что я думаю, обо всем этом маскараде и не стану разыгрывать из себя счастливую невесту. Скрипнув зубами, мой супруг повернулся к священнику.
– Что скреплено на небесах – не разорвать человеком. Аминь, – проговорил священник и в последний раз окропил нас водой, поздравляя.
Гореть всем в аду, за то, что вы сделали, – прошипела я ему, вводя в ступор священнослужителя. Наплевать! Пусть знает, что сейчас натворил!
После свадебной церемонии все отправились в дорогой ресторан, находившийся в гостинице Сафина.
Роскошная обстановка, красивая музыка, все соответствовало положению наших семей. Столы ломились от разнообразных блюд. Выступали известные звезды современной эстрады. Другая бы невеста визжала от восторга, а мне кусок не лез в горло.
Ратмир сидел рядом, но так ни разу за весь вечер на меня не взглянул, будто я пустое место. И нет до меня никому никакого дела, словно меня здесь нет. Гости пришли повеселиться. Родственники выполняю свой долг, лишь потому, что так принято. И никто не думает о том, что испытывает невеста в день своей свадьбы. Как ей погано на душе. А ведь это все должно было случиться еще четыре года назад. Вспомнила себя в том возрасте, и стало дурно.
Бедные девочки, как мне их всех жаль. В четырнадцать лет терпеть все это, можно просто рехнуться. Своим взглядом отыскала свою младшую сестру Айнару. Совсем еще малышка, а ведь ее уже скоро также могут выдать замуж. Нарядная, обвешанная кучей золотых украшений, она была словно товар на базаре в ожидании своего покупателя. Сейчас какой-нибудь глава семьи обратит на нее внимание и изъявит желание женить своего сына. Мерзко!
Рассматривая гостей, сидящих за столом, мой взгляд зацепился за родной до боли силуэт. Бабушка! Невероятно. Она была здесь. Хотелось вскочить и побежать к ней, обнять, прижаться и услышать слова поддержки. Но отчетливо понимала, что мне не дадут даже приблизиться на шаг. Более того совсем скоро это чудовище, которое сидело рядом со мной, придумает наказание для нее, и я ничего не смогу сделать. Или все же смогу… улыбнулась сама себе и поняла, что утром приняла самое правильное решение. Расслабившись, просто сидела и смотрела в добрые глаза бабушки и радовалась, что она тут, пусть на расстоянии, но рядом.
Все гости веселились, плясали, пели песни, поздравляли, и никто не подозревал, что сегодня я планировала стать вдовой. Твердый металл острого ножа приятно холодил кожу моего бедра. А на лице появилась довольная улыбка.
В конце вечера, одна из женщин во всеуслышание объявила, что настало время убедиться, что невеста невинна.
Под общие аплодисменты ко мне подошли три женщины со стороны жениха, и повели в номер люкс, который был подготовлен для этого случая.
Доказательство невинности должно обязательно проходить во время свадьбы, таков древний обычай, и все без исключения девушки проходят эту процедуру.
Кровь застучала в висках, ладони стали влажными. К такому не подготовишься заранее и, было очень страшно.
Лишение девственности у цыган проходит не традиционным способом, как принято у других народов. Эта процедура проводилась ближайшими родственницами со стороны жениха, в то время как сам жених оставался за праздничным столом вместе с гостями.
Войдя в номер люкс, где должна была проходить процедура дефлорации, остановилась у кровати. Женщины засуетились вокруг меня. Одна стала снимать с меня свадебное платье, другая стелить на кровать белоснежную простыню, которую позднее вынесут на всеобщее обозрение.
Взгляд зацепился за висевшее у стены красивое красное платье, которое мне предстояло надеть после окончания процедуры, в знак того, что я стала женщиной. Сердце стучало, как сумасшедшее и было готово выпрыгнуть из горла.
– Не бойся детка, я сделаю все быстро, и пискнуть не успеешь, – проговорила женщина в годах.
Я сглотнула комок в горле и лишь кивнула.
