Глава 13.
Нана.
Что такое счастье? Это коктейль из светлых чувств, где главным компонентом является любовь.
Когда она заканчивается, даже если тебе предлагают самые изысканные яства, кусок в горло не лезет и ничего не радует. Я живу в роскошном доме, не ощущаю голода или недостатка в чем-либо, но я несчастлива. У меня нет самого главного – любви, свободы и права выбора, самой решать, какой будет моя жизнь. Я никому не нужна, всем на меня наплевать. Последние дни я находилась на каких-то антидепрессантах, которые мне кололи, против моей воли. Видимо опасались, что я могу наложить на себя руки. Зачем мне это делать, если я итак мертва. Живет лишь моя оболочка, периодически открывая и закрывая глаза.
За окном, крупными хлопьями шел снег. Но и он не радовал, осталось сплошное равнодушие. Мысль о потере любимого режет сильнее, чем любое лезвие. Когда же придет долгожданное облегчение? Когда смогу открыть глаза и не ощущать острое желание выть белугой.
Я проваливалась в сон и выныривала из него, не понимая, какой день, какой час. Кто-то приходил, уходил, все безразлично.
– Девочка моя, в кого ты превратилась, – стала причитать бабушка, присаживаясь на мою кровать. – Кожа да кости.
Открыла глаза, увидев ее родные руки, сжимающие мои онемевшие пальцы.
– Зачем ты пришла? Они думают, что тебя я послушаюсь? – равнодушным голосом спросила я.
– Не говори так. Все очень переживают за твое состояние.
Бабуля конечно переживала, она единственный человек, кому не все ровно.
– Бред. Все только и ждут от меня, чтоб как кукла выполняла указания, и не смела перечить. Опять свадьбу готовят, женихов подбирают, лишь бы побыстрее избавиться.
– Возможно это правильное решение о повторном замужестве. Быстрее переболит, а потом глядишь и сможешь полюбить снова.
– Не будет больше любви. Такая бывает только раз в жизни, остальное суррогат.
Словно мне показали сказку, а теперь хотели, чтобы я ее забыла. Чуда не произойдет.
Всхлипнула, глотая слезы, поражаясь, что они у меня еще есть.
– А что если тебе написать ему письмо, а я завтра попытаюсь его передать?
Пусть я наивная дура, но ее слова вмиг вселили в меня мизерную надежду, что, получив это письмо Ратмир одумается и вернется ко мне.
Я должна попытаться, чтобы не жалеть о том, чего не сделала.
После того, как бабушка ушла, поднялась с постели и на слабых ногах зашагала к столу. Присев на стул, взяла в руки чистый листок.
Ратмир.
– Ратмир, Давуд отдал приказ тебя убрать, – со свистом, тяжело дыша и прихрамывая на одну ногу, к нам приближался Шандор.
Я его узнал сразу, но никак не ожидал здесь увидеть. Это был тот старик, который первым протянул мне руку помощи на вчерашнем собрании.
Отдышавшись, сел на свободный стул напротив меня.
– Откуда такая информация? – спросил Хамран, стоя за моей спиной.
– У меня свои источники, и это не настолько сейчас важно. Я пришел сказать, что у нас завелась крыса, которая слила все Давуду и он в курсе о готовящейся операции.
– Сука! – в ярости крикнул я, стукнув кулаком о стол. Вскочил, бросая свой взгляд на ящики с оружием.
– Ратмир, ты должен убраться из страны как можно быстрее, Давуд не оставит тебя в живых, – сказал Шандор, трясущимися руками вытаскивая из своего кармана курительную трубку.
Чувствовал себя погано, но страх отсутствовал. Было только сожаление, о том, что теперь не удастся прижать эту гниду, которая и дальше будет всех изводить. В голове уже вырисовывался рискованный план.
– Никуда я не поеду, это дохлый номер. Пока эта мразь дышит, нет нам спасение. Он нас всех не передавит поодиночке, вопрос лишь времени.
Устало потер ладонью свое лицо, размышляя, много ли людей будут согласны пойти со мной.
– Ратмир прав, – сказал Хамран. – Бежать без толку.
– Начинайте готовиться. Сегодня ночью, поедем прямо в логово этой твари. Эффект неожиданности никто не отменял. Берем только проверенных людей. Вооружиться по полной, – подошел к одному из ящиков, вскрыв его, взял в руки оружие.
– Разнесем там все к чертям собачьим, – сказал я, перещелкивая затвор автомата.
*****
Еще утром шел снег, а сейчас небо заволокло темными тучами и моросил мелкий дождь, сгоняя с земли белый покров.
Через три часа начало операции, а я как бешеный несусь на огромной скорости к дому, где находится ОНА.
Как одержимый летел, чтобы увидеть в последний раз.
Едва подъехав, передо мной разъехались высокие ворота. Ждали.
Михаил держит свое слово.
Заглушив мотор, вышел и быстрым шагом направился в дом. Никто не мешал, не задавал вопросов, а только молча проводили к нужной двери.
На кровати, в тусклом свете ночника, лежала Нана. Бледная и изможденная. Грудная клетка плавно поднималась и опускалась, указывая на то, что она крепко спит.
Прикрыв за собой дверь, подошел к кровати, всматриваясь в любимые черты.
Пальцы рук кололи от бешеного желания прикоснуться.
Присев рядом, взял ее руку, переплетая ее пальцы со своими. Сейчас был готов душу дьяволу продать, чтоб увидеть ее улыбку, прижаться к губам. Сминать в объятиях ее хрупкое тело. В последний раз целовать каждый миллиметр ее кожи.
От переполняющих чувств, все тело выворачивает будто наизнанку.
У нас так мало было времени, на счастье. Не было яростных ссор и бурных примирений. Не было свиданий и объяснений в любви. Мы ничего не успели.
Такие вещи начинаешь ценить лишь тогда, когда окончательно теряешь надежду.
Меня разрывало от желания схватить ее в охапку и увезти подальше, где нас никто не найдет. Но на земле нет такого места. К горлу подкатил предательский ком, перекрывая дыхание. Страшная реальность щелчком пальцев, выжгла иллюзии из моего разума.
Как бы я далеко ее не увез, страх и тревога за любимую меня не отпустят. Даже за тысячу километров отсюда не перестану переживать за ее безопасность, пока на свете живет такая мразь как Давуд.
Нана безмятежно спала, зажав в руке белоснежный лист.
Осторожно высвободил его из ее пальцев. Развернув, стал вчитываться в написанные строки.
Тебя я не хочу терять,
прошу вернись ко мне любимый!
Мне счастья больше не познать,
ты у меня не заменимый!
Мы друг от друга далеко,
