и это очень нелегко!
Я прощение у тебя прошу,
Вернись, я больше не могу!
– Глупая, тебе не за что просить прощения. Только я виноват во всем. Прости, я так и не смог сказать, что люблю тебя. Безумно люблю, и мои чувства будет неизменны до последнего вздоха, – нежно поцеловав ее в губы, встал с кровати.
Еще минуту смотрел на нее, пытаясь запечатлеть в своей памяти ее образ.
– Я вернусь к тебе милая. Только дождись.
Ушел, закрывая дверь и давая себе обещание, во что бы то ни стало остаться в живых.
*****
Фары машин пробивали кромешную темноту, освещая лишь узкую дорогу, ведущую к закрытому поселку.
Преодолев половину пути, свернули в сторону леса и заглушили моторы.
– Дальше будем добираться без машин, – сказал Хамран, выходя из джипа.
Вышел следом за ним, пряча за пояс пистолет.
Вся наша тщательно готовящаяся операция пошла коту под хвост и оставалось только импровизировать.
Этой ночью произойдут серьезные движения, которые приведут в тонус всю нашу диаспору.
Открыв багажник, вытащил автоматы, и протянул один Хамрану.
Адреналин захлестывал. Все были на эмоциях, и никто не мог знать, что приготовил нам безжалостный режиссер по имени жизнь.
За считанные часы мы сделали невозможное и собрали большое количество людей, готовых прикончить мразь, даже ценой собственной жизни. Не меньше пятидесяти вооруженных до зубов ребята ждали дальнейших наших распоряжений.
Все без исключения были в курсе кто такой Давуд, и какую серьезную опасность он из себя представляет.
За последние дни, пока вникал во всю подноготную криминального мира, Хамран рассказывал, как Давуд сколотил свое состоянии у себя на родине. Из мелкого вора и барыги, он превратился в крупного наркоторговца, с каждым годом подминая под себя мелкие группировки. Добившись огромного влияния в свое стране, как ненасытное существо, не стал довольствоваться тем, что имеет и начал пробивать каналы в России.
За время подготовки операции, я успел узнать много подробностей о грязных методах, благодаря которым он добивался своих целей. Давуд не брезговал ничем, услышав о некоторых, даже у меня бежали мурашки по коже. Эта тварь наводила ужас, убивая с особой жестокостью и цинизмом.
Никто не знал, чем все сегодня закончится, надеясь, на положительный исход битвы. В противном случае, если все сорвется, предпочитали сами покончить со своей жизнью, чем попасться в лапы к этому ублюдку, понимая, что Давуд, распотрашит нас, как свиней и не поморщится.
Заранее разделившись на группы и обсудив кто за что отвечает, двинулись в сторону того места, где располагался особняк Давуда.
За четверть часа, добрались до крайней пристройки. Все было тихо. Осмотревшись и не обнаружив никаких препятствий, продвигались к главным воротам. Сейчас главное действовать слаженно, не выдавая себя, подобраться, как можно ближе.
Остановившись возле большого забора и сняв одного охранника, стали бесшумно взбираться на кирпичное ограждение.
– Погнали, – махнул я, давая команду ребятам, чтобы рассредоточились по всему периметру территории.
Через несколько минут началась стрельба.
Дальше перед глазами замелькали действия, походившие на кадры из высокобюджетного фильма.
– Не позволяйте ускользнуть ни одной твари, положить всех – крикнул я, отстреливаясь и пробираясь к основному зданию.
– Пусть сдохнут, как собаку и этот дом будет их братской могилой, – сказал Хамрану, стоящему возле меня.
Быстро бежал к стене, уворачиваясь от свистящих рядом пуль.
В ход пошли гранаты, оглушая так, что в ушах звенело. Повсюду чувствовалось дыхание опасности. Я оказался в самом эпицентре событий, но ребята меня страховали, давая возможность заскочить в дом.
Оказавшись в помещении, равнодушно и безжалостно ложил всех без разбора. Тела падали, захлебываясь собственной кровью.
Ступив на это черный путь, нет места жалости и сожаления. Я менялся, настойчиво убивая в себе прошлую личность.
Я будто с разбегу окунулся в кровавый мир, который отныне будет сопровождать меня оставшуюся жизнь.
Пару парней шли со мной бок о бок, прикрывая по сторонам. Сердце билось в бешеном ритме, отдавая в ребра. Видел, как кого-то из наших тоже положили. Суки! Но без этого бы не обошлось.
Каждый, кто сейчас находится со мной, имел все шансы оказаться с простреленной башкой, но никто не отступал.
Смерть дышала в спину, но все понимали, как необходимо взять за яйца противника. Знал, что мои ребята будут биться до последнего вздоха, выгрызая победу зубами.
Стены окрашивались кровавыми брызгами, а мы шли шаг за шагом, разыскивая главную гниду этого притона.
На улице выстрелы не затихали, говоря о том, что еще не все враги повержена, а в доме напротив стояла зловещая тишина, и никто не преграждал нам путь.
Обнаружив двухстворчатую преграду, распахнул ногой массивную дверь, и скривился довольной улыбкой.
В кресле сидел грузный, небольшого роста, человек с узкими щелками вместо глаз. Эта мразь спокойно попивал коньяк из широкого бокала и посматривал в мою сторону.
– Удивил меня, гаденыш, – улыбнулся, поставив свой бокал на стол и на его пальце блеснула массивная золотая печатка. Окинул меня своим колючим взглядом, оценивая всю ситуацию. – Решил наведаться ко мне в гости? Ты бы хоть предупредил, и я бы поляну накрыл, – пытался шутить он, а глаза бегали от страха. Он прекрасно знал, что я пришел не просто поболтать о жизни, а прикончить его.
– Молись, я по твою душу!
– Пришел меня убивать? – его лицо становилось бледного цвета, выдавая его эмоции и испуг перед смертью. Никто не хотел умирать, даже такая падаль, как он.
Я молча подходил к нему все ближе и ближе, целясь прямо в голову.
– Кишка тонка. Так же, как и у твоего братца, – его рука потянулась под стол, и прозвучал выстрел моего пистолета.
– Твою мать! – вскрикнув он, морщась от боли и по его лицу заходили желваки.
– Еще сомневаешься? – наблюдая, как его рукав рубашки быстро окрашивается в алый цвет.
Он застонал, но продолжал скалится своими кривыми, желтыми зубами.
– Молись своим Богам, сегодня ты отправишься в ад, – проговорил я, продляя его агонию и заставляя мучиться как можно дольше, перед тем как застрелить.
– Даже если убьешь, ты все равно не жилец. Тебе жить осталось считанные часы. Мой пес уже взял след…, – истерически заржал он, зажимая свою руку.
– Закрой свой пасть, падла и молись. Сейчас ты заплатишь за то, что сделал с моим братом и сунулся на нашу территорию.
