– Ещё не пострадала. И надеюсь никогда с ним больше не увидеться.
– Вот поэтому я хочу тебя попросить – поживи тут пока, а я постараюсь Митрофанова обработать всё-таки. Если ты исчезнешь, он, возможно, снова обратит на меня своё внимание.
– Да, пожалуйста, обрабатывай.
– Спасибо!
Инна подпрыгивает на месте и радостно хлопает в ладоши, радуясь как ребенок, получивший желаемый подарок.
– Тогда располагайся. Я сейчас посмотрю, какие продукты закупить, и съезжу в магазин, затарю тебе холодильник.
Она радостно уносится на кухню, оставляя после себя лишь шлейф дорогих духов, и я с каким-то разбитым чувством внутри, включаю огромный, висящий на стене, телевизор.
Тут же экран моргнул, и я увидела Никиту Борисовича, лежащего на больничной койке. Его лицо слегка осунулось, а рыжая борода растрепалась, но тот непередаваемый шарм никуда не исчез.
«А мы сейчас находимся в палате Купцова Никиты Борисовича, на которого несколько дней назад было совершено нападение».
Камера приближается, и Купцов, слегка пошевелившись на кровати, приоткрыл сапфировые глаза. У меня тут же бешено застучало сердце, а ладошки вмиг вспотели, увидев этот пронзительный взгляд красивых глаз.
Чёрт возьми.
«Никита Борисович, добрый день. Вас перевели в обычную палату, вы можете сказать пару слов? Вы помните момент нападения»?
Рыжебородый чуть приподнимает руку и, морщась от боли, слегка качает головой:
– Нет, простите, я пока ничего не могу сказать.
– А что вы скажете о Эмилии Игоревне? Как её свадебное платье оказалось в вашей квартире?
Глаза Никиты широко распахиваются, и я вижу, как он буравит невидимую мне корреспондентку цепким взглядом.
Замираю.
Что он сейчас скажет обо мне?
– Простите, я не помню девушку, о которой вы говорите.
Качает головой, и у меня подкашиваются ноги. Если бы я сейчас стояла, то непременно бы упала, как мешок с картошкой, до того хлёсткими и обидными оказались эти слова.
Он не помнит меня? Как же так?
– Поправляйтесь, Никита Борисович. С вами была служба новостей.
Экран моргнул, тут же переключившись на другую тему, и я поспешно выключила телевизор, сцепив руки в замок. В голове билась только одна мысль – почему. Почему Никита меня не помнит? Как то, что было между нами в его квартире можно забыть?
Или, для него это ничего не значит?
– Ого, очнулся?
Поворачиваю голову и вижу Инну, стоящую в дверном проёме, и слегка киваю, опустив взгляд в пол.
– Так ты не хочешь с ним побеседовать? Напомнить о себе? Я ведь так понимаю, он тебе запал в душу, раз ты решилась провести первую брачную ночь не с супругом, а с этим Никитой.
– Я не…
Осеклась.
Не буду говорить Инне, что между нами так ничего и не было. Пусть это останется моей тайной.
– Что? Не хочешь?
– Да, я хотела бы с ним поговорить.
– Ну и отлично. Я всё устрою.
Во все глаза смотрю на любовницу своего супруга, испытывая к ней непонятные тёплые чувства. Инна проходит в прихожую, начиная одеваться.
– Я в магазин, скоро вернусь. Не скучай.
– Почему ты мне помогаешь?
Девушка разводит руками:
– Потому что хочу, чтобы Юра был свободен. А если ты ещё и с Никитой соединишься, вообще классно получится. Вряд ли он тогда от меня сбежит. Пока!
Дверь распахивается, впуская в дом клубок ажурных снежинок, и я зябко поёживаюсь, грустно смотря вслед своей новой знакомой.
21
Юрий
*****
– Умница, девочка.
Чмокаю Алину в щёчку, трепетно глядя в её глаза, и перевожу взгляд на упругую грудь третьего размера, выглядывающую из тесного топика.
Я понимаю, на что пялился тот приставучий майор. Но это – моя девочка, по крайней мере, пока. И я её танцую.
Алина хлопает накладными ресницами, и надувает свои губки, накручивая на свой длинный пальчик мой галстук.
– Теперь мы полетим отдыхать?
– Конечно. Ты это заслужила.
Секретарша расплывается в голливудской улыбке, призывно проводя языком по верхней губе, чем вызывает в моём теле тут же сильный отклик. Но я всеми силами осаждаю себя.
Не время.
Мне нужно вернуться на квартиру Одинцова, забрать оттуда Милу и, наконец, устроить себе брачную ночь.
Хоть уже и не первую, чёрт возьми.
– Может быть, пойдём в твой кабинет?
Алина призывно встаёт из-за стола, виляя бёдрами, но я сжимаю руки в кулаки, навешивая на лицо серьёзное выражение.
– Нет, не могу. Прости, дорогая.
– Почему?
– У меня ещё деловая встреча. Мне нужно спешить.
– Но я твой секретарь и отлично знаю, что у тебя нет никаких встреч.
Алина прищуривается, барабаня наманикюренными пальчиками по принтеру, и я с досадой крякаю.
Да, с ней такая отмазка не прокатит. Она не Инна – чётко знает мой календарь.
– Встреча появилась внезапно, и мне нужно спешить.
– А я?
– А ты бронируй отель на выходные. Я же обещал.
– Хорошо, котик.
Девушка закатывает глаза и призывно улыбается. Член в штанах вновь начинает беспокойно себя вести, и я понимаю, что мне нужно срочно покидать офис, иначе я снова не смогу устоять перед прелестями этой малышки.
– До встречи, киска.
Махнув рукой, быстро исчезаю за стеклянной дверью, вытирая пот со лба. Уф, давненько мне не приходилось избегать секса с одной девушкой, чтобы потом как следует оттрахать другую.
Может быть, я старею?
Раньше меня хватало и на двух, и даже на трёх малышек за день. А тут…
Сбежал, как последний импотент.
И в этом снова виновата Милочка.
Ух, я её накажу. За всё.
Завожу мотор, и выезжаю со стоянки, думая о прелестях своей супруги. Да, я вполне мог бы быть с ней счастлив, если бы в дело не вмешался Купцов со своей рыжей бородой. И чем он так привлёк мою невинную овечку, что она отдалась ему тут же, без разбора?
Сукин сын!
Шлёпаю пальцем по кнопкам магнитолы, включая радио, и тут же затихаю – как раз передают информацию об этом наглом мужике, который ещё, почему-то, не отправился в ад после моей пули.
«А мы рады сообщить вам, нашим радиослушателям, что Никита Борисович Купцов, в которого стреляли несколько дней назад, пришёл в себя и был переведён в обычную палату. Скоро с ним побеседуют следователи, и, мы надеемся, мы, наконец, узнаем имя преступника».
