Нет, нельзя сейчас всё завалить.
Я ещё не готов.
Сканирую фотографию Эмилии нежным, внимательным взглядом, запоминая каждую деталь её тела и лица. Боже, как она прекрасна, чудесна и чиста! И как она могла выйти замуж за это чудовище, пожирающее всё на своём пути, без разбора?
– А её?
Рычит, тыкая смартфоном мне в лицо, и я яростно сжимаю руки в кулаки, пытаясь усмирить отчаянно бьющееся сердце. Если сейчас хоть чем-то выдам себя, то я пропал. Юрий Александрович просто придушит меня прямо тут, на больничной койке.
Ведь он уверен, что я переспал с его женой.
Идиот.
– Нет. А кто это?
Хриплю, пытаясь не смотреть в глаза Митрофанова, ощущая прокатившуюся по телу волну жара, и, наконец, одариваю соперника равнодушным взглядом.
– Неважно. Но тебе лучше её и не вспоминать.
В его голосе звучит угроза. И я понимаю это с полуслова, с полувзгляда. Но сейчас, как бы я не был беспомощен, я должен играть роль до конца. Я же ничего не помню, так? Ничего и не должен понимать.
– Почему?
– Так будет лучше. Тебе вообще лучше всё забыть. Понимаешь?
Соперник нависает надо мной, заглядывая мне в глаза, и я спокойно качаю головой, пытаясь играть свою роль без запинки.
– Не очень.
– Главное – запомни это.
Вскакивает с моей кровати, приближаясь к двери. Я старательно удерживаю на губах улыбку на тот случай, если противник вдруг захочет обернуться и проверить, не напуган ли я.
О, нет, я не напуган. Нисколько.
Но мне нужно выиграть время.
Тут же дверь в палату распахивается, и входит пожилая медсестра, прогоняя моего соперника прочь. Уходит, не оборачиваясь и я, слыша удаляющиеся шаги, расслабляюсь.
Уф, наконец-то.
Кажется, поверил?
Но, Юрий Александрович чересчур хитёр и опасен. Вряд ли он так просто оставит меня в покое после того, как я попытался переспать с его супругой. Видимо, просто ещё не время для реванша.
Ладно.
В больнице я слишком беззащитен – Митрофанов с лёгкостью ворвался в палату, подкупив медсестру на посту. Думаю, с такой же лёгкостью он подкупит кого угодно, если я вдруг перестану страдать амнезией и вспомню, кто выпустил ту пулю.
Значит, нужно убираться отсюда.
Вот только я ещё слишком слаб для прогулок, а адрес моей квартиры тоже известен Юрию Александровичу.
Но, пара дней для восстановления сил у меня есть.
А потом – нужно что-то придумать.
И я бы хотел ещё раз увидеть Милу…
Хотя бы одним глазком.
*****
– Никита Борисович, расскажите, пожалуйста, кто в вас стрелял?
Майор Ходоков сидит напротив меня с включённым диктофоном и яростно скрипит ручкой по листу бумаги.
– Я не помню этого момента.
Нахмуриваю брови и шумно выдыхаю воздух через нос, чуть запрокидывая голову назад.
Ну, уж нет. Сейчас я ничего ему не скажу.
Сначала я хочу поговорить с Милой. Спросить – неужели она действительно счастлива с этим моральным уродом, ломающим чужие судьбы.
– Мы нашли в вашей квартире свадебное платье Эмилии Игоревны Митрофановой. Вы можете это как-то прокомментировать?
Митрофановой.
Чёрт.
Ей абсолютно не подходит эта дурацкая фамилия.
– Не знаю, что вам сказать.
Качаю головой, искривляя рот. Майор перехватывает мой цепкий взгляд, всматриваясь в глаза, и поднимает брови вверх:
– Это Эмилия Игоревна в вас стреляла?
Это предположение царапает мне душу, и я округляю глаза, поднимая голову с подушки.
– Нет, конечно, что за бред?
Внутри всё трясётся от несправедливого обвинения, и я сверлю Ходокова взглядом. Он что, вздумал повесить моё несостоявшееся убийство на Милочку?
Идиот!
– То есть, Эмилия Игоревна здесь ни при чём?
– Разумеется.
– Но она была в вашей квартире в тот вечер?
– Да.
Глупо отрицать очевидное.
Полицейский в задумчивости шевелит губами, всматриваясь в моё лицо ледяным взглядом, и выдыхает:
– Вы можете рассказать всё с самого начала?
Киваю.
Что ж, я расскажу этому менту всё, что он хочет, только бы он не повесил на Милу причастность к покушению на меня. Она не заслужила такого. Хотя, может, для Юрия Александровича это было бы хорошим выходом из положения – убить одновременно двух зайцев – избавиться от меня и посадить осквернённую супругу в тюрьму.
Но я этого не допущу. И сам воскрес благодаря врачам, и Милочку не дам оклеветать.
– Я был на свадьбе у Митрофановых в тот вечер.
– Дальше. Это я уже выяснил. Вам было отправлено официальное приглашение, как вип – клиенту Митрофанова.
Вип-клиент? То есть, соперник не решился раскрывать ни историю с погибшей Жанной, ни моё пришествие к нему домой за приглашением. Ну ладно.
– На камерах видеонаблюдения отчётливо видно, как вы приехали на праздник, и как уехали с него с невестой Юрия Александровича.
Отлично. Значит, и это они выяснили.
– Да, я уехал с праздника с Эмилией Игоревной.
– Почему? Ведь она только что вышла замуж. Как так вышло? Вы организовали похищение невесты?
– Она сама захотела уехать. И попросила меня о помощи. Я не стал отказываться.
– Вы были раньше знакомы?
– Нет.
Сжимаю руки в кулаки, опуская взгляд. Кажется, я уже знаю, о чём меня дальше будет спрашивать этот дотошный полицейский.
Но никаких пикантных подробностей ему не узнать.
– То есть, она решила уехать со своей свадьбы с абсолютно незнакомым человеком?
– Да.
Ходоков крякает, а его брови взлетают вверх. Похоже, для него это несколько неожиданно. Ну да, особенно, если учесть, что они наверняка нашли в моей спальне нижнее бельё невесты.
– И, что дальше?
– Я привёз её к себе. Приготовил чай, мы мило пообщались и она уехала.
– Без свадебного платья?
– Да, я дал ей вещи своей покойной сестры, чтобы она смогла переодеться. Не разгуливать же ей по городу в образе невесты.
Полицейский смотрит на меня в упор, а я сильно сжимаю челюсти, не желая больше ему ничего рассказывать.
Но, Ходоков упрям. А моё молчание и не желание рассказывать некоторые жареные факты, о которых джентльмен обязан промолчать, провоцирует любопытного полицейского на новый вопрос.
