И я не откажусь без хороших отступных.
Опрокидываю в себя ещё один стакан, до хруста сжимая в руке вилку, смотря, как наглый француз нежно поглаживает мою секретаршу по бедру. При этом Алинка строит ему глазки, заливаясь румянцем, а толстяк призывно хохочет.
Как пылкие влюблённые.
Аж мерзко смотреть.
Им приносят салаты и горячее, и француз, наконец-то, оставляет спутницу в покое, накидываясь на еду. Ну, конечно, он-то, наверняка, может за раз съесть целого барана, судя по жирному брюху!
Ей самой-то не противно?
После меня, накачанного обольстительного красавца прыгать в постель к этому мерзкому толстяку? Да он, небось, и в постели-то уже ничего не может!
Алина начинает ковырять вилкой в пиале с салатом, а я опрокидываю в себя очередной бокал коньяка, сверля её взглядом.
И, этот приём неожиданно срабатывает.
Блондинка отправляет в ротик очередную порцию салата с морепродуктами и поднимает бездонные глаза на меня, застыв с вилкой во рту.
Ага!
Сжимаю губы в плотную нитку и выдыхаю воздух через нос, раздувая при этом свои узкие ноздри. Она поймёт, что я очень зол на неё.
Алина быстро опускает глаза в стол и, непринуждённо улыбаясь толстому фармацевту, начинает что-то шептать ему на ухо. Значит, испугалась и хочет сбежать.
Ну, нет, детка. Не так быстро.
Быстро прокидываю в себя очередную порцию коньяка и, на шатающихся ногах, направляюсь к столику жирного борова. Мне плевать, как его зовут и кто он такой, но я никому не позволю забирать мою женщину, пока я сам ещё с ней не наигрался.
Блондинка вжимается в стул, закусывая при этом нижнюю пухлую губку, и испуганно смотрит на меня. А она знает, что я могу как ударить, так и разнести этот ресторан к чёртовой матери.
– Бонсуар!
Почтительно склоняюсь перед французом, сверля Алину испепеляющим взглядом. Что ж, сейчас я заберу свою секретаршу из липких ручонок толстяка и как следует её накажу – оттрахаю так, что она забудет все языки на свете, даже родной.
– Бонсуар.
Француз слегка кивает головой, и встаёт со стула, прокатываясь по мне тяжёлым, как бетономешалка, взглядом. Таким взглядом обычно смотрю я на своих подчинённых – так неужели, этот наглый боров возомнил, что он пуп Земли?
Скотина.
Мой запас французских слов неожиданно выветривается из головы, и я, молча хватаю Алину за тонкое запястье. Золотой браслет с изумрудами, тихонько звякнув, упал на пол к ногам красавицы, а из ё груди вырвался неожиданный стон, полный боли и отчаяния.
Так-то лучше.
Фармацевт тихонько щёлкает пальцами, и к нам тут же начинают приближаться парочка бравых охранников, стоящих у двери в ресторан. Этот придурок даже не пытается разобраться со мной самостоятельно!
– Отпусти меня!
Алина извивается, и с силой выдёргивает свою руку, с ненавистью смотря на меня своими прекрасными бездонными глазами, в которых я привык видеть только любовь, страсть и нежность.
Что с ней произошло?
Когда она успела так измениться?
– Ты принадлежишь мне!
Рычу, сплёвывая на пол, но тут же, оказываюсь в руках двух амбалов, которые ловко скручивают руки мне за спиной, заставляя при этом нагнуться. Наглый французишка проходит мимо меня, отвешивает мне «щелбан», и произносит какое-то грязное ругательство в мой адрес.
Вот наглец!
Да я его в порошок сотру при личной встрече!
Я пытаюсь вырваться из сильных рук охранников, но мне это не удаётся – справиться с двумя качками мне слабо, несмотря на мою хорошую физическую подготовку.
Слышу топот каблучков и понимаю, что жирный боров уводит Алину из ресторана, заманивая в свой номер, в свои золотые сети. Он уводит мой шикарный секс!
Рычу, как раненый тигр, смотря вслед удаляющейся парочке, и понимаю, что эта девчонка потеряна для меня.
Шлюха.
*****
Возвращаюсь в свой номер, растирая затёкшие мышцы на руках. Чёртова девка! Она даже не захотела поговорить со мной, позволив двум амбалам этого жирного борова поставить меня в позу повиновения. А сама, наверняка, наслаждалась моим униженным положением.
Ну, ничего.
Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. И очень скоро я буду ржать в лицо этому французу, забирая Алину с собой. Ведь она, не смотря ни на что, любит меня. А значит, её показушная нежность к едва знакомому мужику – всего лишь фальшивка.
Ну-ну, посмотрим.
Завтра же я разузнаю, в каком номере остановился этот чёрт, и наведаюсь к нему с нежданным визитом.
А пока нужно успокоиться.
Слышу звонок мобильного телефона и вижу высветившееся на экране имя Тимура. Если этот кретин звонит мне по какой-нибудь ерунде, то я его прикончу – я слишком зол, чтобы отвечать на его дебильные вопросы.
– Алло?
– Юрий Александрович, я вас не разбудил?
Вдох – выдох.
Спокойно, Юра, ты вполне сможешь убить его по приезду.
– Ты позвонил, чтобы пожелать мне спокойной ночи?
– Нет. Просто я не знаю, сколько у нас разница во времени.
– Разница между тобой и мной – огромна! Потому что я – вершина эволюции, а ты долбанный неандерталец, бегающий с палкой по диким прериям!
Молчание.
Ладно, нужно с ним полегче, а то ещё обидится. А он сейчас должен заниматься важной работой для меня – поиском моей сбежавшей супруги. Я ещё успею над ним поиздеваться, потом.
– У нас разница – всего час. В столице сейчас девять вечера, а на Сейшелах – десять. Я не сплю в такое время.
– Ясно, Юрий Александрович, простите.
– Тогда зачем ты позвонил?
Сжимаю левую руку в кулак так, что под бронзовой кожей вздулись тугие вены. Как мне хочется сейчас избить кого-то. И, если уж француза не вышло, то вполне можно отыграться на Тимуре.
– Ольгу взяли без шума и пыли. Всё в порядке.
– Рад за вас. Узнали что-то?
– Пока нет. Будем ждать звонка от Эмилии Игоревны.
– Хорошо. Я завтра днём вылетаю обратно. Адрес Милы должен быть к моему возвращению.
– Понял.
Отбиваю звонок и плюхаюсь на диван, похрустывая костяшками пальцев. Очень надеюсь, что Мила сама позвонит своей подружке – мне так не хочется заниматься пытками, девяностые давно прошли.
Но Эмилия своей строптивостью не оставляет мне иного выбора. Как же плохо Кулагин воспитал свою старшую дочурку. Сбегает от супруга, спит с кем попало, подставляет друзей.
