Казалось бы, что тут такого, простые слова, доброжелательное
отношение: «Дорогой, милый, любимый, я очень хорошо к тебе отношусь, я на все
согласна, хочу очень, но вот есть одно обстоятельство... Этот запах сводит на
нет все мое сексуальное влечение, может быть, мы сможем найти какой-то выход?»
Но нет, силушки не хватает, раздражение в ней копится, агрессия и напряжение нарастают.
Проблема-то, право, и выеденного яйца не стоит! А каковы ее
последствия: у женщины тотальное разочарование в мужчине и хроническая
сексуальная неудовлетворенность. Это накладывает свой отпечаток на всю систему
их отношений, она же вдобавок себя еще и корит за это раздражение, а также
думает, что жизнь ее кончилась, прошла даром, прожита, причем так бездарно! В
результате у нас формируется порочный круг житейской, бытовой психопатологии.
Что ж, лучшего лакомства для депрессии не найти...
Нам же остается ее этого лакомства лишить, научившись,
во-первых, идентифицировать собственное раздражение, во-вторых, разрешив себе
проявлять собственную агрессию, и, в-третьих, наконец реализовывать ее
напряжение, перекладывая его в конструктивное русло сотрудничества с теми, кто
нам дорог.
Если сердишься – сосчитай до четырех; если очень сердишься –
выругайся.
Марк Твен
Глава пятая
Лекарственные средства
Психотерапевтические средства лечения депрессии – вещь,
безусловно, наиважнейшая. Причем они хороши не только для лечения, но и для
профилактики депрессии. Не допустить возникновения заболевания куда лучше, чем
потом с ним отчаянно бороться. Но уж если случилось, если проглядели, если
подловила нас депрессия, опускать руки и вовсе нельзя. Депрессия – враг
серьезный, но извести его можно. И для этих целей кроме психотерапевтических
средств требуются зачастую и средства лекарственные, т. е. антидепрессанты.
Ничего страшного в антидепрессантах нет, и это хорошо понимаешь, если тебе
известно, что они из себя представляют. Вот об этом мы сейчас и будем говорить.
Зачем нужны лекарства?
Хороший вопрос: «Зачем нужны лекарства?» Они нужны, чтобы
лечиться, а конкретно анти-депрессанты нужны для того, чтобы лечить депрессию.
А как они могут ее вылечить? – вопрос вполне законный. До сих пор мы с вами
говорили о том, что такое депрессия, по каким психическим механизмам она
развивается и что нужно сделать, чтобы предотвратить ее развитие. Однако
следует понимать, что всякий психический механизм не живет в нашей голове
просто так, у него есть материальный субстрат, а именно – состояние нашей
мозговой ткани.
В целом мозг напоминает собой, с одной стороны, маленькую
электростанцию, а с другой – сложно организованную информационную сеть, нечто
среднее между телефонной компанией и Интернетом. Собственно мозговая ткань –
это скопления связанных друг с другом нервных клеток, а все наши психические
процессы, т. е. то, что мы ощущаем, думаем, чувствуем, – это биологическое
электричество, бегающее от одной нервной клетки к другой по определенным
траекториям. Это биологическое электричество имеет химическую природу, здесь
велика роль разнообразных ионов, и самое главное – химических веществ,
называемых нейротрансмиттерами (буквально – «передающие нервный импульс»), или
нейромедиаторами.
Имена этих нейромедиаторов – серотонин (его еще называют
«гормоном радости»), норадреналин и дофамин. В целом, норадреналину
приписываются функции поддержания нас в бодрствующем состоянии, т. е. чтобы мы
не клевали носом целый день напролет. Без него не обходится и наша
сообразительность, которая может пропасть при его недостатке. Серотонин
обеспечивает наше настроение, половую активность, аппетит, сон,
чувствительность к боли и многое другое. Дофамину исследователи вменяют роль
регулятора мышечных движений, считается, что он принимает участие в
формировании наших поведенческих реакций, отвечает за депрессивную ангедонию
(т. е. утрату способности испытывать удовольствие).
Иными словами, какой бы симптом депрессии мы ни взяли, можно
с большой точностью сказать, с каким именно нейромедиатором у нас возникли
проблемы. То ли это нарушения сна и дневная сонливость, то ли наша вялость и
несообразительность, то ли само сниженное настроение и чувство тревоги – все
это имеет свой материальный субстрат, а именно: проблему недостатка какого-то
из перечисленных нейромедиаторов. Они не передают нужные импульсы в нужном
месте и в нужном объеме, а потому наш мозг просто не справляется с возложенными
на него обязанностями – и вот уже депрессия...
Дальше начинается совсем сложное объяснение, которое именно
по причине этой сложности я и вынужден опустить. Смысл же его сводится к
следующему. В результате острого или хронического стресса все системы нашего
мозга перенапрягаются и достаточно быстро развивается недостаток
нейромедиаторов, ресурсы истощаются и нервные импульсы, которые прежде бегали
от одной нервной клетки к другой, как часы, теперь встают, тормозятся, а то и
вовсе отказываются возникать.
По сути дела, во время стресса мы осуществляем своеобразный
перерасход веществ, переносящих в мозгу биологическое электричество. Кроме
прочего на этом фоне изменяется и состояние самих нервных клеток – они
становятся менее чувствительны к нейромедиаторам. И теперь мы имеем не только
психологическую, не только физиологическую проблему (преобладание нервных
процессов торможения над процессами возбуждения), но и биологическую. Вот
почему в ряде случаев эффективность лечения депрессии может быть обеспечена
только комплексным подходом, когда мы используем и психотерапевтические
техники, и лекарственные препараты, т. е. антидепрессанты.
Я не верю в рок, который обрушивается на человека, что бы он
ни делал; но я верю в рок, который обрушивается на человека, если он
бездействует.
Гилберт Кит Честертон
Главную опасность в этой жизни представляют люди, которые
желают изменить все – или не изменять ничего.
Нэнси Астор
Если бы Бот, создавая мир, спросил у меня совета, я бы
сказал Ему, как устроить Вселенную попроще. Альфонс X. Мудрый
Они принимают антидепрессанты
У нас почему-то думают, что принимать психотропные средства
(в частности, антидепрессанты) – это признак слабости. Подобные, с позволения
сказать, умозаключения свидетельствуют о крайней неосведомленности граждан в
этом вопросе. Наш мозг – это орган, даже, можно сказать, система органов, и он
тоже ломается, выходит из строя, и в этом смысле ничем не отличается от нашего
же скелета. Если же следовать представленной выше логике, то человек, сломавший
ногу, не должен позволять врачу накладывать себе гипс, не должен малодушничать!
Пусть ходит со сломанной ногой и без гипса – это, наверное, даже закаляет!
