По всем прикидкам, я должен был сдохнуть, не продержавшись и месяца, но как-то выкарабкался, не иначе только божьим произволением. Даже умудрился стать кавалером Ордена Золотого Руна, что само по себе стоит дороже всех моих выслуженных титулов. Да уж… как вспомню, так и вздрогну. Всласть пришлось побегать и покрутиться. Шел на верную смерть, сам убивал, любил, был любимым, приобретал и терял друзей…
Правда, своей родовой вотчины, я пока так и не вернул. Но со встречей с еще одним «счастливчиком», Франциском принцем Вианским, по прозвищу Фебус, с этим делом наметились явные подвижки. Хотя забегать вперед не стоит. Время покажет…
Почувствовав, что засыпаю, я закутался в вальтрап и уже через несколько мгновений провалился в сон.
И так же, без раскачки, проснулся на рассвете.
Зычно гаркнул, поднимая своих, поплескал в морду ледяной водичкой из ручья и принялся седлать жеребца. Очень скоро мы снова выехали на дорогу, а к полдню вдалеке показались стены шато Дюртубийе, коммодории* Ордена Горностая в провинции Пиренеи. Очень старинного замка, построенного еще во время владычества англов в этих местах.
шато — замок.
вальтрап — толстое суконное покрывало под седлом.
коммодория — резиденция.
А еще через несколько минут, мы встретили на пути саму шевальер* Аиноа, даму д`Эрбур, кастеляна* коммодории и по совместительству пассию Феба. Довольно симпатичную дамочку, смуглую, жгучую и статную брюнетку.
шевальер (фр. chevaliere) — женщина-рыцарь. По латыни — militissa. К примеру, с 1358 по 1488 г. в орден Подвязки было принято 68 женщин. Известны также сестры ордена Госпитальеров. Подразделение женщин-рыцарей было в испанском ордене Калатравы. С XV в. формальное посвящение женщин в рыцари практиковалось и в менее известных орденах. Для обряда посвящения приглашались рыцари-мужчины. Женщина женщину в рыцари посвятить не могла.
кастелян — управляющий замком. В описываемое время — также и начальник земельного округа с поселениями, принадлежащего замку.
Дама, ловко устроившись в дамском седле, неспешно трусила на караковой кобылке нам навстречу в сопровождении своих егерей, четырех усатых мужиков в возрасте. И к моему удивлению, пребывала эдак на пятом шестом-месяце беременности. Или около того. Зеленое платье и меховая безрукавка совсем не скрывали аккуратного компактного животика.
Интересно девки пляшут. Неужто Феб отметился? Точно он. Ай да хват! Да и девчонка не дура, подцепить на крючок самого короля. Похвально, похвально, ничего не скажешь. Я понял, что девица далеко пойдет, еще тогда, когда узнал, как она ловко прокинула своего папеньку.
— Шевальер… — не слезая с седла, я склонился в поклоне, обмахнув перьями берета круп жеребца.
— Ваше сиятельство… — Аиноа ответила мне коротким кивком. — Надеюсь, дорога была к вам милостива?
— Хвала деве Марии, шевальер. Рад вас видеть в здравии…
Аиноа недовольно наморщила лобик и положив руку на округлившийся живот, пробурчала.
— Чувствую себя толстой и неуклюжей, как жаба. Вдобавок, все словно сговорились, кудахчут словно квочки надо мной, едва вырвалась от них проехаться верхом. К счастью, живот не мешает стрелять из лука… — она показала на две убитых лани притороченных к седлам егерей. — Так что вы вовремя, сир, сама запеку для вас кострец с овощами.
— Ваши охотничьи и кулинарные таланты под стать вашей красоте, шевальер… — я не преминул щегольнуть куртуазностью. — С большим удовольствием полакомлюсь.
— Вы мне льстите, сир…* — Аиноа довольно улыбнулась. — Тогда не будем медлить, поскорей вернемся в коммодорию. — И разворачивая кобылу, как бы невзначай бросила: — А вы пока поведайте, как там дела в Памплоне?
сир — титул и обращение к владетельному лицу, стоящему выше по феодальной лестнице.
«Ага… — про себя улыбнулся я. — Если тебя и интересует Наваррский двор, то только в контексте его хозяина. Ну что же, дама д`Эрбур, с удовольствием удовлетворю ваше любопытство…»
— Государь в полном здравии, не давеча как перед моей отправкой в дорогу упоминал о вас, шевальер… — я достал из седельной сумки футляр для писем и с легким поклоном передал женщине. — И передал со мной личное послание…
Аиноа быстро цапнула тубус, уже ухватилась за печать, чтобы сорвать ее, но потом справилась с собой и убрала футляр. И тщательно скрывая свою заинтересованность, поинтересовалась у меня:
— У нас здесь поговаривают, что идут переговоры о браке государя с португальской инфантой?
— Мне ничего об этом неизвестно, шевальер… — лихо соврал я. На самом деле эти переговоры уже успешно закончились. Графиня Седубал изначально предназначалась Саншо Одноглазому, инфанту Кантабрийскому, но за него Феб отдал свою сестру Каталину, а сам решил взять в жены рекомую даму. Естественно ни о какой любви с первого и даже десятого раза даже речь не идет, брак состоится исключительно по расчёту, как это всегда водится среди венценосных особ. Франциск отказывается от короны Альгамбре, коя и так больше ритуальная чем реальная, а взамен получает Азорские острова, порт на побережье и право торговать с Африкой под португальским флагом. Но всего этого шевальер знать не надо, во всяком случае не из моих уст.
Так за разговором, мы вскоре добрались до шато Дюртубийе. Надо сказать, с моего последнего появления в этих местах, замок стал выглядеть гораздо пристойней. Обновили машикули*, отремонтировали герсу, перестроили подъемный мост и еще много чего по мелочи подшаманили. Видимо назначение замка коммодорией ордена Горностая пошло ему на пользу.
машикули — навесные бойницы, расположенные в верхней части крепостных стен и башен, предназначенные главным образом для вертикального обстрела штурмующего стены противника, забрасывания его камнями и т. п.
герса — крепостная решетка.
Проследив, как разместили личный состав, я прямым ходом направился смывать с себя дорожную пыль. Шевальер любезно уступила мне свою личную мыльню. Как только переступил ее порог, следом за мной ввалились две крепкие румяные девки, честно говоря, не особо изысканной красоты, но вот прямо кровь с молоком, такие, каких сразу ущипнуть на бочок хочется.
— Я Луиза, ваше сиятельство… — та что поносастей, игриво хихикнула и присев в легком книксене, поставила на столик большущий поднос с кувшинами, стаканами и плошками с разными заедками.
— Я Фелиция… — вторая, губастенькая, с носиком поменьше, но тоже весьма зачетным, после поклона уложила на лавку кипу льняных простыней.
А потом, расплывшись в лукавых улыбках, обе хором пропели:
— Мы поможем вам принять ванну, сир…
Я хмыкнул, налил себе в стакан вина, ухватил кусман сыра и спокойно бросил девкам.
— Тогда, чего стоим? Платья долой. И воды подлейте погорячей…
