Я в который раз поклонился и вкрадчиво поинтересовался.
— Я могу еще чем-нибудь помочь, ваше высокопреосвященство? К примеру, высказать свою благодарность вам?
В итоге, в очередной раз полинял на пятьсот дукатов. Чертовы церковники! Получу бумаги и ноги моей в Риме больше не будет. Ведь обдерут как липку и не поморщатся, святоши чертовы.
Хотя… могу ответственно заметить, что все обошлось гораздо меньшей ценой, чем я изначально планировал. Семь тысяч — это не сто. Ай да хват, Жан Жаныч! А то, что чуть живота не лишили — дело житейское. Мне не привыкать.
Добравшись домой, я сразу приказал вызвать с «Виктории» еще с десяток дружинников для охраны виллы. Черт его знает сколько придется ждать документы, так что в свете последних событий не помешает поберечься. Кровная месть по нынешним временам вполне рядовое событие.
И только собрался переодеваться, как заметил, что Луиджи сам не свой, бледный и молчаливый.
— Что случилось?
Парень промолчал.
— Говори.
— Сир, все в порядке, сир, — эскудеро натянуто улыбнулся. — Голова болит, вчера вина перебрал.
— Совсем пить не умеют, щенки… — пробурчал я. — То ли дело мы в вашем возрасте…
На этом расспросы прекратил. Мало ли что там с ним. Захочет — признается, а лезть в душу мне недосуг. Чай не кисейная барышня.
Но все-таки выбрал момент и поинтересовался у Клауса.
— Что с Луиджи?
— Не знаю, сир…
А вот по его ответу, я сразу понял, что у Луиджи действительно какие-то серьезные проблемы. У Клауса мне врать никогда не получалось.
— Вздуть? — ласково улыбнулся оруженосцу. — Смотри, три шкуры спущу.
— Сир… — парнишка потупился. — Это не моя тайна…
— Тайны моих эскудеро — это мои тайны!!! — рявкнул я страшным голосом. — Совсем охренели щенки. Говори!
Но Клаус все-таки отбоярился. Пришлось призывать к себе Луиджи.
— Последний раз спрашиваю…
— Сир, — эскудеро поклонился. — Я не хочу докучать вас своими проблемами. Но если вы приказываете…
— Приказываю.
— Хорошо, сир. Вы уже знаете, что я бастард одной из семей рода Колонна. Моя матушка простолюдинка, мой отец признал меня, но очень скоро умер, не оставив нам ничего. Кроме… кроме дома в Риме, где все это время моя мать и жила. Я вчера виделся с ней… Так вот, скоро у нее этот дом отберут из-за долгов покойного отца, о которых она даже не подозревала. Просто выкинут на улицу вместе с моей маленькой сестрой… — эскудеро запнулся.
— Говори.
— Я скопил немного денег за время службы у вас, сир… но их не хватит…
— Сколько?
— Скопил сорок флоринов. Еще двадцать занял мне Клаус.
— Сколько мать должна!
— Двести пятьдесят дукатов…
— Почему мне сразу не сказал?
— Сир! — парень открыто посмотрел на меня. — Это мои проблемы. И я с ними справлюсь сам.
— Надо бы тебе шкуру спустить… — после недолгого молчания, проворчал я. — И обязательно спущу. Но чуть погодя.
Потом подошел к столу, вытащил из ящика шкатулку и отсчитал ровно двести дукатов.
— По миру пустите, стервецы. Гребаные святые угодники! Да за такие деньги можно отличного дестриера купить с упряжью и боевым седлом. Чего морду воротишь? Держи. Разницу покроешь сам.
— Сир! — Луиджи упал на колено. — Я ваш…
— А по морде? Скройся с глаз долой. И чтобы до отплытия все уладил. Стой… и еще, пригласи матушку ко мне. Поблагодарю ее за то, что родила такого оболтуса. Теперь свободен.
Ну а как по-другому? Как там в «Маленьком принце»? Мы в ответе за тех, кого приручили?
Луиджи убрался, но вместо него заявился братец Тук и доложился, что ко мне с визитом пожаловали два молодых дворянина.
Я сразу насторожился.
— Кто?
— Некие Александро дель Пуцци и Роберто Фарнези. Грят, что срочное дело к вам. А еще… — шотландец брезгливо поморщился. — Слащавые они какие-то. Сильно смазливые и изнеженные. Без мечей, только при кинжалах. Золоченых… Небось содомиты, как все южане. И в карете приехали, а не верхом. Куда мир котится? Прикажете гнать взашей?
Я хмыкнул.
— Красивые, говоришь?
— Ну да, сир. Жопки шире плеч, и на морду смазливые. Прям как бабы. Тьфу, ты…
— Жопки — это хорошо! Тогда приму.
— Сир? — шотландец перепугано вытаращил на меня глаза. — Что с вами? Давайте я вам лучше девок доставлю, зачем уподобляться местным извращенцам. Грех это!
— Сдурел? — я расхохотался. — Шучу я.
— Шутки у вас, сир… — Логан нахмурился.
— Совсем ты нюх потерял, братец, — я опять рассмеялся.
— Чего это?
— Сейчас поймешь.
— Пугаете вы меня, сир…
— Не бурчи.
По фамилиям визитеров, я сразу смекнул, кто это пожаловал. И не ошибся.
— Ваше сиятельство… — стройный тоненький кавалер, тряхнув иссиня-черными кудрями, выбивающимися из-под малинового берета, изобразил изысканный поклон.
— Ваше сиятельство… — второй тоже поклонился, умудрившись манерно оттопырить задницу.
Вот хрен его знает, как скотт не распознал в них женщин. Впрочем, братец Тук, в свое время и в Франсуа-Франсуазе в упор девку не замечал.
— Ваши милости… — я тоже поклонился.
А потом подошел и демонстративно приобнял кавалеров за талии.
У Логана глаза на лоб полезли, эскудеро, наоборот, уже обо всем догадались и втихомолку посмеивались, смотря на скотта.
— Шевалье ван Брескенс… — решив не усугублять, я обратился к шотландцу. — Позвольте вам представить… — и сделал долгую паузу. — Представить…
У Уильяма рожа скривилась, как будто он влил в себя бутыль уксуса.
— Даму Бенеддетту Пуцци и даму Лукрецию Фарнези…
Шотландец растерянно захлопал глазами, но потом спохватился и неловко поклонился.
Я улыбнулся и жестом приказал ближникам оставить нас одних.
Бенеддетта тут же расхохоталась.
— Он что, действительно принял нас за мужчин?
— Похоже, да. Шевалье воистину благороднейший дворянин, но… но слегка не наблюдателен.
— А что, из меня получился бы хорошенький мальчишка… — Лукреция крутнулась в танцевальном па. — Такие у нас в Риме привлекают очень многих богатых мужчин…
— Фу… — Бенеддетта скривилась. — Какая гадость. Но хватит об этой мерзости. Жан, насколько мне известно, вы сегодня получили аудиенцию у понтифика?
