Цици восхищенно посмотрела на меня. Потом на экране запела девочка нашего возраста, и мне показалось, что она не такая красивая, как Цици.
Это был один из самых чудесных, самых волшебных вечеров в моей жизни. Я все время надеялся, что в Китае снова пройдет Олимпиада, но этого не случилось. Когда я стал отцом, то часто рассказывал сыну про этот вечер, но он отказывался поверить в то, что Китай когда-то был настолько процветающей страной.
Четких воспоминаний о детском саде у меня тоже нет. Мы с Цици ходили в один и тот же сад, в котором детям устраивали «погружение» в английский язык. Половина уроков в нем проходила на английском, но я их совсем не помню. Английский я точно там не выучил.
Но я помню, как вместе с Цици смотрел мультики «Милый козлик и Серый волк». Я сказал ей, что она похожа на Красавицу, симпатичную овечку из мультика. А она сказала, что я похож на Серого волка.
– Если я Серый волк, – сказал я, – тогда ты должна быть Рыжей волчицей.
Рыжая волчица была женой Серого волка.
Цици ущипнула меня, и мы подрались. Цици всегда была готова добиваться своего с помощью кулаков, при этом она быстро ударялась в слезы. Я легонько оттолкнул ее, и она зарыдала. Я испугался, что она нажалуется на меня, и побежал к холодильнику, чтобы принести ей ледяной стружки со вкусом адзуки. Цици заулыбалась. Потом мы стали смотреть «Чиби Марукотян» и «Приключения красной кошки и синего кролика» и есть ледяную стружку из одной миски.
Мы играли и дрались, дрались и играли, и не успели мы опомниться, как наше детство прошло.
В то время мне казалось, что мы с Цици очень близки – настолько близки, что никогда не расстанемся. Но до того как мы пошли в начальную школу, отца Цици повысили по службе, и ему со всей семьей пришлось переехать в Шанхай. Мама взяла меня с собой, чтобы попрощаться с ними. У взрослых глаза были на мокром месте, а мы с Цици бегали и смеялись, словно я просто зашел к ней в гости поиграть. А потом Цици села в поезд и, как и ее родители, помахала мне из окна, а я помахал ей в ответ. Поезд уехал и увез Цици.
На следующий день я спросил у мамы:
– Когда Цици вернется? Может, в воскресенье пойдем все вместе на площадь Тяньаньмэнь?
Но Цици не вернулась ни в воскресенье, ни позже. Она исчезла из моей жизни. Снова я увидел ее лишь много лет спустя, когда мои воспоминания о ней стерлись и скрылись в глубинах памяти.
В начальной школе я подружился с одним мальчиком: все звали его Хэйцзы
[14], потому что он был смуглым и тощим. Мы с Хэйцзы жили в одном квартале, и его родители занимались бизнесом: его отец вроде бы разбогател на торговле недвижимостью. Хэйцзы не очень хорошо учился и часто просил у меня списать домашку, а в благодарность за это приглашал меня к себе домой поиграть. У него дома был крутой компьютер, подключенный к висевшему на стене огромному жидкокристаллическому экрану. Он создавал просто фантастические ощущения, когда мы играли в гонки или файтинги, но взрослые не давали нам за ним засиживаться. Но когда мы учились в третьем классе, началась эпидемия атипичной пневмонии; какой-то ребенок в нашем квартале заболел, и поэтому в нашей школе ввели карантин. В итоге мы играли целыми днями. Хорошее было время.
Все эти месяцы, пока над нами висела тень атипичной пневмонии, взрослые ходили мрачные и постоянно вздыхали. Все запасали продукты и другие предметы первой необходимости и редко выходили из дома – а если выходили, то в масках. Кроме того, меня заставляли пить какой-то горький отвар – средство из народной китайской медицины, которое якобы защищало от этой жуткой болезни. Я уже был достаточно взрослым, чтобы понять: в Китае и в остальном мире происходит что-то жуткое. Мне было страшно. Это был первый случай, когда я почувствовал ужас и ощутил панику гибнущего мира. Однажды я подслушал разговор родителей: они обсуждали слух о том, что от эпидемии погибли десятки тысяч людей. И из-за этого ночью мне приснился кошмар; мне снилось, что все умерли и остался только я, что США воспользовались эпидемией, чтобы напасть на Китай, и стали сбрасывать бомбы повсюду… Я проснулся в холодном поту.
Разумеется, ничего страшного не произошло. В конце концов эпидемия оказалась просто пустяком.
Но это было только начало. В будущем моему поколению предстояло пережить события, которые были куда страшнее, чем эпидемия атипичной пневмонии. Мы ничего не знали о том, что нас ждет.
2
Во время эпидемии атипичной пневмонии мне снилось, что американцы напали на Китай, потому что США в то время захватили Ирак и Афганистан и их войскам удалось поймать Саддама Хусейна. Кроме того, во всех новостях сообщали о том, что они ищут какого-то человека по имени бен Ладен. Я помню, что смотрел новости за ужином и злился на Америку: «Почему американцы всегда вторгаются в другие страны?» Особенно мне было жаль Саддама – жалкого старика, которого американцы арестовали и отдали под суд. Поговаривали, что его собираются казнить. Какой ужас! Я надеялся, что США проиграют войну.
Удивительно, но моя мечта сбылась. Вскоре после эпидемии атипичной пневмонии в новостях сообщили, что некая «Иракская республиканская гвардия» собрала силы и освободила Саддама. Он возглавил сопротивление и каким-то образом сумел выгнать американских захватчиков из Ирака. В Афганистане какая-то группа, чье название начиналось на «Тали», тоже подняла восстание и повела партизанскую войну в горах против американских войск. Бен Ладену даже удалось повергнуть американцев в шок, обрушив два их небоскреба с помощью пассажирских авиалайнеров. Американцы испугались и отступили.
Два года спустя я пошел в среднюю школу. Мы с Хэйцзы учились в одной школе, но в разных классах.
Мой первый год обучения совпал с еще одной катастрофой, которую предсказывал древний календарь. В то время я понятия не имел, почему у нас столько легенд о конце света. Возможно, все просто чувствовали себя в опасности. В мире началась экономическая депрессия, и многие страны оказались в тяжелом положении – Россия, новое государство под названием «Югославия», Сомали… Отчаявшиеся американцы даже решили бомбить наше посольство в Белграде. Это так разозлило наш народ, что студенты собрались у американского посольства и забросали его камнями.
Однако жизнь учащихся средней школы была совсем другой. Очень популярной стала историческая драма «Моя прекрасная принцесса», и ее постоянно крутили по телевизору. Мы с одноклассниками очень ею увлеклись и говорили лишь о судьбе ее героини, принцессы Сяояньцзы. В политике мы не разбирались и почти не обращали внимания на события в мире.
Но постепенно эффекты глобальной депрессии проявились и в повседневной жизни. Цены на недвижимость продолжали падать; отец Хэйцзы потерял деньги на нескольких неудачных сделках и вернулся к торговле акциями, но и она приносила ему одни убытки. Хотя цены на все снижались, зарплаты падали еще быстрее. Так как продвинутые гаджеты никто не покупал, их перестали производить. Огромный плоский экран в доме Хэйцзы сломался, но на рынке ничего похожего они не нашли, и поэтому им пришлось обходиться громоздким монитором с электронно-лучевой трубкой: его экран был крошечным и выгнутым, и картинка на нем выглядела реально странно. Ноутбук моего отца исчез, и его заменил большой настольный компьютер, параметры которого были гораздо хуже, – это вроде было связано с депрессией в американской экономике. Интернет-сайты закрывались один за другим, а новые компьютерные игры были невероятно скверными, совершенно не интересными. Приобрели популярность игровые автоматы, и дети нашего возраста зависали у них, а взрослые начали заниматься традиционной китайской медитацией.
