Я поднялся по лестнице со всей осторожностью, на которую способен пьяный мужлан весом в три сотни фунтов. Мне не нравится вонь ламп на китовом жире, так что я зажег свечи. Свет от них теплее. Малдон уже оставил список на моем столе и уж точно разошелся вволю: медная проволока, канистры, дерево, бронзовые трубки. Плюсом к этому набор инструментов, пара окуляров с линзами, какие используют «таланты», оборудование для кузни и дюжина нарезных ружейных стволов. Конечно, все нетрудно достать, но ружейные стволы чертовски дорогие. А мысль о кузне под моим офисом, да еще о постоянно пьяном Малдоне в ней…
Я вздохнул и потер пересохшие больные глаза. Можно было бы подумать, что Малдон оборудует ткацкий станок света или что-то похожее, но когда Шавада вторгся в разум Глека, то забрал способность плести свет. Не знаю, почему, но драджи умеют плести свет не лучше, чем наши колдуны – запускать психочервей. Может, близость к свету не совместима с настолько темными тварями? Трудно сказать. Малдон – единственный спиннер, оказавшийся в такой ситуации.
Да, список покупок моего безумного недо-ребенка уж больно небезопасен. Я-то закуплю все нужное, пусть дитя потешится вволю и хоть чем-то займется, но пусть возится не здесь, а в моем доме. Нельзя рисковать офисом. Я написал бумажку для бухгалтерии. Пусть найдут приличных мастеров и выдадут им нужную сумму. Если Малдон увлечется хоть чем-то, глядишь, не станет кончать с собой.
Я зевнул. Эх, где ты, молодость? День беготни по лестницам и тяжелого питья стал жутко утомлять. Я выбрался из доспехов и при том ужасно лязгал.
Не знаю, сколько попыток предпринял Малдон. Я видел две. Однажды он повесился на потолочных балках в кладовой, но веревка была короткая и шею не сломала, а потом Малдон обнаружил, что ему не очень-то и нужно дышать. К тому времени, как я нашел его и обрезал веревку, бедняга чуть не свихнулся окончательно от скуки и отчаяния. Во второй раз он порезал себе кисти и забрызгал кровью все мою ванную. Но тут уж я не сомневался в том, что паршивец выживет, сколько бы он ни пачкал мои полотенца. Глеку досталась скверная жизнь: бесконечное детство, изуродованное слепое тело и только память о былом могуществе. Если я смогу игрушками развлечь и увлечь его – ну, и то хорошо.
– Я думал, ты сегодня уже не явишься, – с порога заявила Валия. – Ты что, специально тут грохотал?
В моей голове еще шумела выпивка, и при Валии я сразу ощутил, насколько я потный и смрадный. Наверное, сшибает крепко.
– Ты что здесь делаешь? – осведомился я.
– Работаю, – огрызнулась она, но потом добавила уже спокойнее: – Амайра снова захотела спать на кухне. Девочке одиноко. Я читала ей книжку.
– У нее комната в моем доме, но Амайра почему-то не хочет там оставаться.
– А ты не понимаешь, почему ей хочется быть здесь, а не в холодном пустом доме?
Я проигнорировал вопрос.
– Она слишком маленькая, чтобы околачиваться здесь по ночам. Ее нужно отослать туда, где ей обеспечат будущее.
Валия укоризненно поглядела на меня. Неважно, в каких ты чинах, чего добился в жизни. Женщина посмотрит с укоризной, и непременно захочется исправиться и извиниться. Известное дело: достоинство мужской жизни измеряется женскими взглядами.
– Рихальт Галхэрроу, ты не сделаешь ничего подобного, – указала мне Валия. – Мне очень нравится девочка, и я очень разозлюсь, если ты ушлешь ее. А в особенности, если ты ушлешь ее настолько пьяным. Когда ты спал в последний раз? Твои глаза красней Риоки.
– Глаза отдохнут, когда сдохну, – буркнул я.
От выпивки я становлюсь сварливым.
– Ну, слова крутые. Но какой с тебя толк, если свалишься от усталости?
Как же раздражает эта чертова правота, когда ею тычут в лицо!
– Прости. Не стоило мне ворчать. Трудный день, – промямлил я.
– Ты что-нибудь ел?
Я смутился на мгновение, но выпивка – хорошее подспорье уверенности в себе.
– Уже слишком поздно, чтобы приглашать тебя на ужин, – брякнул я и тут же понял, насколько Валия устала, какие у нее мешки под глазами.
Упс, не ожидал – на ее щеках заиграл легкий румянец, заметный даже под копной рыжих волос.
– Ах ты, засранец, я не приглашаю тебя на ужин. Тебе нужно поесть и поспать. От тебя никакого проку, когда ты спишь на ходу. Давай, вставай.
Я не встал. Она права. Тело будто налилось свинцом от усталости. Все казалось таким далеким и мутным, будто я смотрел сквозь подзорную трубу не с того конца. Валия ухватила меня и помогла выбраться из кресла.
– Иди и жди в столовой!
Я сделал, как приказано.
Время идет странно, когда не спишь. Минуты незаметно ускользают, проваливаются в никуда, вдруг бац – и провалился целый час, а ты стоишь на месте и смотришь в пустоту. И непонятно, то ли в самом деле заснул, то ли потерял способность мыслить и ощущать себя. Я мог сидеть в том кресле и минуты, и часы – но не чувствовал этого.
Затем явилась Валия с подносом, заставленным едой, какой обычно потчуют умирающего родственника. И к ней чай. Гребаный зеленый чай. Я не стал жаловаться. Валия не обязана меня кормить. Это не ее работа. Была не ее, во всяком случае.
Я ел и говорил. Я рассказал про Девлена Майля и Мароло Накомо, все про Саравора. Я рассказал Валии то, что не рассказывал никому: про драку с «малышом» на пороге Машины Ноля, про то, как Саравор получил власть надо мной и как я откупился.
– Ведь Саравор вылечил майора Ненн, когда ее ранили на Двадцать Третьей станции? – тихо спросила Валия.
Я кивнул.
– Тогда он безопасен для нее, – заключила Валия. – Если он лечит в обмен на что-то, если заключает сделку – то не имеет власти над вылеченными.
Черт, хоть бы это было правдой. На сегодня уже хватит страхов.
– Я знаю. Но есть еще кое-что. Малдон сказал, что Око Шавады побывало в доме Накомо. Значит, Око забрал Саравор. А он сильнее любого обычного колдуна. Я дал Саравору эту силу. А он использовал ее, чтобы завладеть другой частицей Шавады.
Валия в задумчивости провела пальцем по цветам, вытатуированным на ее предплечьях.
– И что он сделает с Оком? Продаст «малышам» в Мороке?
– Это уж вряд ли, – заметил я. – Саравор помешался на власти и силе. По-настоящему он хочет только их. А если получит, возникнет большой вопрос: на что он их употребит?
11
После Осады Валенграда пошел слушок о том, что Саравор отдал концы. Разумный слух. Ведь Саравор выдержал страшную драку с Малдоном-«малышом», а потом исчез и унес с собой крупицу силы самого Шавады. Такая мощь не для смертных. Им ее не выдержать. Я посчитал, что после смерти Шавады его магия тоже погибнет. Я хотел удостовериться в том, что Саравор не использует добычу – но колдун ускользнул.
Я очень надеялся на то, что Саравор не пережил Осаду или удрал навсегда. Увы, надежды – хлипкие доспехи. Они от реальности не защитят.
