У двери мы с Ненн наткнулись на Валию.
– Если я вам не нужна, то я бы, с вашего разрешения, отдохнула, – сказала она.
Она выглядела еще хуже нас. Ей не требовалось сидеть всю ночь, но говорить ей не работать – это все равно, что говорить мне не пить.
– Майор Ненн, не могли бы вы поставить пару солдат к дверям? – спросила Валия.
– У меня сейчас людей, как монет в кармане у нищего, – ответила Ненн. – Но я кого-нибудь найду.
Обе застыли, глядя друг на друга. Каждая хотела, чтобы другая ушла первой. Выиграла Ненн. Она сложила руки на груди, удовлетворенно посмотрела на Валию, идущую к нанятой пролетке, и вдруг издала звук, похожий на кряканье. Рассмеялась.
– И что? – осведомился я.
– Да так, забавно. Она в последнее время пытается залезть к тебе в постель. Бедняжка не ожидала, что ты ее так вот.
Она достала кусок смолы, кинула эту гнусь в рот и принялась усиленно жевать. Чертова хамка. Мы с ней уже десять лет на таких тонах, но нельзя говорить так о Валии, когда ее нет рядом. Это неуважение. Валия гордая. Ей бы не понравилось. Я так и сказал Ненн.
– Она тебя быстро простит, если ты задерешь ей юбки и дашь жару. И тебе пойдет на пользу. Может, расслабишься.
– А я-то думал, капитан Бетч втрахал в тебя хоть толику разума.
Ненн вытащила зубами из своего куска смолы прилипшую каменную крошку и сплюнула в палисадник.
– Рихальт, я скажу без стеснения: мне нравится трахаться. Духи сделали нас способными на это, и провалиться мне, если я постыжусь сказать, что мне в радость потрахаться. А вот у тебя проблема. Ты хочешь только того, чего не можешь достать. Рихальт, ты можешь взять эту женщину, но вбил себе в голову, что это не так. Вряд ли ты платишь ей достаточно, чтобы она готовила тебе суп по ночам. Как говорится, открой глаза и увидишь.
– Ненн, отвяжись. Иди, спасай город.
Мы шлепнули друг дружку по рукам и разошлись. Пусть мы с виду на ножах, на самом-то деле мы ближе, чем свиньи из одной лужи – чего не скажешь про следующего моего собеседника.
Малдон обитал у меня в подвале и превратил его в нечто вроде мастерской. Свет давали обычные лампы, никакого фоса, но я ощущал его в воздухе, несмотря на жар от плавленой стали. Малдон обзавелся большим верстаком, маленьким горном и целым набором металлических орудий для магии по металлу, малопонятных простому смертному вроде меня.
Слепой ребенок работал и бормотал себе под нос. Глек снял повязку, и я видел дыру в его черепе, рану, которая никогда не заживет, но и никогда не убьет Малдона. Он мурлыкал простую старую песенку, и от звука ее слов меня проняло до костей.
– Ночь темна, холодна она…
– Вижу, ты развернулся вовсю, – заметил я.
Он даже и не обернулся ко мне. Ему-то ни к чему.
– Лучше уж развернуться, чем пить, – заметил он. – Подай мне вон тот гаечный ключ.
Я отыскал его на загроможденном верстаке рядом с несколькими мушкетными стволами, частями, по меньшей мере, двух разобранных светострелов, рычагов, передач, обрезков кожи, шестерен, лебедок и прочего металлического и кожаного хлама. Глек взял ключ, примерился и прикрутил плотнее друг к другу пару кусков металла.
– Что делаешь? – спросил я.
– Оружие. Этот бездарь Беш Флинт думает, что его светострелами можно гордиться. Болван. Я покажу ему, что такое настоящее фос-оружие!
– Ты можешь сделать что-то постабильней светострела? – вертя в руках порченую канистру из-под фоса, спросил я.
Фос взорвался так, что стенки вмяло, сплющило.
– Не уверен, – ответил Глек. – Я всегда носился с идеей подобного оружия, но меня расхолаживали предстоящие испытания. А теперь уже не очень важно, ошибусь я или нет. Я могу взрывать себя сколько угодно раз. Все вычисления показывают, что оружие, скорее всего, взорвется при стрельбе. Но если не взорвется, то сделает одного бойца сильнее целого войска.
Я не сомневался в том, что уж Малдон точно переживет все неудачи своего проекта. А вот уцелеет ли мой дом – большой вопрос. Но я сам позволил Малдону этим заниматься. Ему полезно. Теперь он не пьет и не шкодит. Я увидел его трезвым впервые за несколько лет. Вдоль стены еще стояли шеренгой бутылки, но не так много, как я ожидал увидеть.
– Что оно делает?
– Я покажу, когда закончу. Ты чего-то хочешь или просто проверяешь, хороший ли я сынишка?
– Кое-чего хочу.
Я принялся выкладывать про то, что мы обнаружили под городом. Малдон по-прежнему крутил детальки. Но когда я упомянул Саравора, Глек оставил крутящиеся диски, которые пытался соединить, и уселся в кресло.
– Если бы ты не забрал мою силу, я бы победил его, – очень спокойно проговорил он.
Хм, сынишка-то раздражен. А ведь знает: если бы я не забрал, он бы меня прикончил.
– Я знаю.
– У Саравора есть источник силы, магического сырья, очень странного, не похожего ни на что из того, что я видел. С магией оно так, у каждого по-своему. Но его сила – откуда-то из темноты, из места, которое лучше не трогать.
– Я передал ему силу, которую Шавада поместил в тебя, – указал я. – Так я победил вас обоих. Я заключил сделку, и прислуживающие Саравору твари забрали силу. Насколько могущественным мог сделаться Саравор?
– Могущество – как миля в Мороке, то день пути, то час, – ответил Глек и пожал худыми плечами.
– Он забрал и Око. Как думаешь, что он может сделать с ним?
– После того, как Око покинуло глазницу княгини Хероно, оно стало практически бесполезным. Но осталось неуязвимым, как любая часть Глубинного короля. Помнишь, когда мы стреляли в нее ядром из пушки? Оно продолжало себе копошиться на полу.
Малдон улыбнулся, но быстро помрачнел.
– Когда уничтожили Шаваду, всякая сила покинула Око. Теперь это лишь пустая оболочка.
– Пустая оболочка, – задумчиво выговорил я. – А ее можно наполнить?
– Чем?
– Фосом?
– Сомневаюсь, – ответил Малдон. – Когда меня забрал Шавада, я потерял все способности «спиннера».
Он щелкнул пальцами, будто ожидал, что появится огонек. Ничего не появилось.
– Это разные стороны монеты, – добавил Глек. – Нельзя затащить свет во тьму.
Да, а я вздумал строить теории – наивный невежда, пытающийся лезть не в свое дело. Лучше оставить догадки про Око специалистам, а самому отправиться на поиски проклятой штуки. Малдон взялся за работу, а я слонялся по мастерской, не в силах высказать то, зачем, собственно, пришел. Глек отложил отвертку.
– Колись или проваливай, – посоветовал он.
– Саравор изменился. Он управляет людьми. Я думал, Накомо заплатили или шантажировали его, но теперь я в этом не уверен. Он сменил лицо и, чтобы освободиться, отрезал его. Он больше не хотел быть куклой Саравора.
