Давандейн ждала меня – стояла с руками, сложенными на груди, прямая как мачта, одетая в черное и лиловое, и подпущенными там и тут полосками элегантных белых кружев. Маршал выглядела по-всегдашнему элегантно и роскошно. Мода на ее нынешний покрой еще не добралась до Валенграда. Но маршал уже не казалась по-прежнему красивой. Она потеряла в весе, черты обострились, и суровость сменилась жестокостью. В общем, она стала больше походить на маршала Границы.
Давандейн не слишком обрадовалась мне.
– Капитан, ваша дерзость поражает воображение, – сообщила она. – Вы выглядите так, будто только что выкарабкались из Морока.
Хорошо, что ее руки скрещены на груди, а не держатся поблизости от вычурной рукояти меча.
– Точно подмечено, – сказал я.
– А, вы посмотрите, кто у нас! – воскликнул великий князь. – Лицо малость потрепало, но ведь узнаешь сразу.
Да, нашего князя жизнь мазала маслом: кожа как хорошо обработанное дерево, тощий, подтянутый, чисто выбритый, седеющие волосы собраны в косичку на затылке, будто у юноши. И одет с иголочки. Когда мне случалось плавать среди сливок, я встречал князя. Тогда он был всего лишь сыном графа. Его карьера влетела столь же молниеносно, как обвалилась моя.
– Когда я в последний раз видел вас, у вас все лицо было в крови Манконо, – сообщил князь.
– Ваше Высочество, с тех пор я помылся. Маршал, нам нужно поговорить.
– Галхэрроу, когда я в последний раз видела вас, вы защищали бунтовщиков Светлого ордена, – прошипела маршал. – Скажите, отчего мне не швырнуть вас в яму.
– Маршал, я понимаю ваш гнев. Но я столь же верен Границе, как и прежде.
– У меня нет на вас времени!
– А, мы вспоминаем, кто был прав, и не хотим признавать ошибки. Гордыня как она есть.
– Я была законно избрана маршалом Границы. Но изменники из Светлого ордена посмели захватить мое место! Если вы хотите помочь мне вернуть Цитадель, то вы опоздали на несколько недель.
– У меня было срочное дело в Мороке – остановить камни с неба, падающие на Город, – сообщил я и вытянул руку.
Пусть наша маршал и задница из задниц, но знает, как дрожь бьет тех, кто вернулся из Морока. Такое не подделаешь. Плюсом к этому, я выглядел как жареное дерьмо.
А, как видно, злость и обида не целиком пожрали рассудок. Давандейн расслабилась, покрутила кольцо на пальце, смерила меня взглядом сверху донизу.
– Вы в порядке?
– Конечно, я порядке. У меня только парочка почерневших гнилых рубцов на лице, кожа масляного оттенка и глаза светятся гребаным желтым светом в сумраке, а так я здоров и бодр, как огурчик.
И тут фехтовальщики устроили в особенности головокружительную демонстрацию своего искусства. Я думал, что они по-настоящему, но тут уж стало ясно: разыгрывают отрепетированную пьеску. Настоящая драка никогда не происходит с подобной гладкостью.
Артистичное представление мастерства, – с удовольствием заметил великий князь. – Жалко такое пропускать. Давайте немного подождем. Пусть ребята закончат. Если не ошибаюсь, вас считали неплохим фехтовальщиком.
– Ваше Высочество, мои новости крайне срочные.
– Ваше Высочество, послание от Высокого свидетеля! – объявил паж, и вошла женщина в ливрее великого князя.
Она несла увесистый ящик.
– Его передала группа приверженцев Светлого ордена. Они предупредили, что открывать ящик следует лишь в присутствии самого великого князя.
– Откройте снаружи, и подальше от шатра, – немедленно указала Давандейн. – Этот предатель способен за любую низость. Он мог прислать и бомбу.
Женщина слегка позеленела, но поклонилась и потащила ящик прочь.
– Ваше Величество, маршал, у меня сведения, которыми я не могу делиться в обществе придворных бездельников, – сказал я.
Меня удостоили полудюжиной раздраженных взглядов. Ну, я сюда явился не заводить приятелей. Зато оскорбление привлекло внимание великого князя.
– Капитан, я заплатил большие деньги за это представление, – проинформировал князь и указал на дуэлянтов.
Один тут же воспользовался моментом, драматично исполнил финт и обвел противника, но тот в последний момент поймал удар на клинок, и оба юноши ударили друг друга – потной грудью в потную грудь, губы так близко, что вот-вот, и поцелуй. Юноши так и стояли, пока придворные аплодировали.
– Чтобы вы не хотели нам эдакого сказать, оно уж точно подождет еще пару раундов.
Я уже раскрыл рот, протестовать, но тут снова вошла женщина с ящиком. Она отодвинула рукой блюда с рыбным паштетом, лепешки и жареное на вертеле мясо, водрузила ящик на стол, открыла пару защелок и боковая сторона ящика упала. Внутри лежала голова здоровенного кабана, розовая, густо обросшая белой щетиной. Мертвая голова, но у меня появилось нехорошее предчувствие того, что эта голова окажется малость шумнее обычной отрубленной свиной башки.
– Беспомощная попытка оскорбить, – изрек великий князь. – Я бы послал свиные гениталии.
Свиные глаза медленно раскрылись, будто голова пробуждалась от глубокого сна. Ага, маски сброшены, больше никаких пряток по темным подземельям. Саравор выступил на свет.
Уже поздно прятаться и мне. Ну ладно, пускай колдун увидит меня. Придворные повскакивали, попятились. Придворная дама поперхнулась вином и забрызгала мужу парик. А я стоял на месте и смотрел в свинячьи зенки. Из-за лоскутного монстра я горел под солнцем Морока, подыхал от голода и жажды, пропитался ядом. Ну гляди, скотина. Сколько бы ты не интриговал, я по-прежнему на ногах, и иду за тобой.
Вперед ступили только боевые спиннеры. Дуэлянты поняли, что публике уже не до них, и тут же прекратили представление.
– Что это за демонизм? – раздраженно осведомился великий князь. – И кто этот Высокий свидетель, способный оживить кабанью голову?
– Великий князь Верканти, мое почтение. И вам тоже, маршал Давандейн. Хотя вы уже и не маршал, – прошипела голова.
По шатру разнесся тяжелый трупный смрад, хотя голова была свежей.
– Ты говоришь от имени Высокого свидетеля? – крикнула Давандейн.
– Это не от Высокого свидетеля, – буркнул я. – Это от того, кто им управляет.
– О, Галхэрроу! – прошипела голова. – А я думал, тебя угробили в Мороке. Ты скверно выглядишь.
– Все так говорят.
Если Верканти и Давандейн и ужасал разговор с головой, они сумели не показать виду, хотя пара придворных нахлебников уже приготовилась дать деру. Женщина-спиннер уже вертела в пальцах световой кокон, готовая к бою.
– Ты отверг все наши послания и требования, но сейчас желаешь поговорить, – сказала Давандейн. – Что ж, пес спешит к хозяйской ноге, когда видит палку.
– Вы в самом деле так думаете? – злорадно осведомилась голова.
