– Точно. Давай, слоны уснули уже минут пять как – у нас полчаса максимум, и я бы хотел начать, когда они еще не совсем проснуться, чтобы уж…
– Угу. Это ты любишь – разбудить неожиданно и с огоньком…
– Клемс? – удивляется Док. На работе об этом ни слова, эй, но Клемс смеется.
– Да я о твоей манере вскакивать чуть свет: «Слушай, я такое придумал!» Или: «А давай махнем на море!» И так далее. Когда все нормальные люди еще спят, как у бога за пазухой. Ты точно ненормальный.
– Слонов разбудишь раньше времени, если не заткнешься, – морщась, чтобы скрыть улыбку, ворчит Док, хотя, ясное дело, голос Клемса едва громче дыхания. И Док ворчит так же тихо. А дело между тем спорится – соединить трубы, протянуть шланг от компрессора, все готово – проверять не будем, это уж как повезет, все равно мы даже ничего не услышим, а слоны должны почувствовать, если правду говорят, что они так общаются между собой. Док прыгает за руль второй машины – давай, Клемс!
* * *
– Когда ты уже оставишь меня в покое? – спрашивает Клемс голосом холоднее ледяной лужи под ногами Дока. Да полно, это уже и не лужа – настоящий ручей, откуда здесь столько воды, никакой ливень так не хлынет в окно, струи журчат, огибая ступни, свиваются, пузырятся. Я еще не проснулся, радуется Док, это всё еще мой ночной кошмар – про тот свет, вот и Стикс, я бреду по нему, так и должно быть, ведь в этом кошмаре Клемс мертв, а я хочу его обнять.
И понимает, что истинным является только одно из этих утверждений: Клемс мертв. И обнять его Док хотел бы, но не может хотеть. То, что смотрит на него сейчас из застывших глаз Клемса – не Клемс. Может быть, оно было когда-то Клемсом. Может быть, оно еще помнит об этом. Но ему уже всёмравно. И обнять это Док не хочет.
– Как же я устал, – говорит оно и шагает навстречу. – Отстань. Просто отстань.
Док идет, как шел, проходит мимо этого – господи, за Клемса принять его невозможно, хотя это, несомненно, его тело, в этом Док тоже не может ошибиться, – закрывает окно, смотрит на пол. Не так уж много воды на самом деле. Что это было? Какие потоки, какие струи? Галлюцинации? Ты это видел, Рей? Да, отвечает Док сам себе, я это видел. Я здесь один. Рей, если он существует, лежит сейчас без памяти где-то там, по другую сторону пирамиды на острове Смерти. Какой бред. В моей жизни остался один бред. Я точно ненормальный. Где мои волшебные куклы, почему не появились из ниоткуда? Всё приходится делать самому.
Док идет за шваброй и ведром. Тело Клемса идет за ним, почти неслышно, настойчиво повторяя:
– Оставь меня в покое. Отпусти меня.
Док молча, старательно собирает воду с пола. Обычная вода, не холоднее летнего дождя.
* * *
– Если ты всё равно собираешься таранить стадо, зачем генератор? – кричит Клемс, когда они заходят на атаку.
– Я хочу, чтобы они с ума сошли от ярости, – рычит Док.
Неизвестно, работает адская труба или само по себе настроение паршивое. Кажется, это называется предчувствием. Но вот такой тяжелой и мрачной тревоги Доку испытывать еще не приходилось. Мы все умрем. Это не страх, это мрачная, выворачивающая наизнанку уверенность. Убираться отсюда к черту, немедленно. Вот прямо сейчас… еще секунду… еще полсекунды… Слоны катятся навстречу сплошной серой массой, окутанной клубами розовой пыли – это красиво, это адски страшно.
– Давай, Док! Поворачивай! – кричит Клемс. – Поворачивай, пора!
– И ад следовал за ним, – хрипит Док, выворачивая руль. – Погнали наши городских!
«Виллис», сверкая на солнце хромом и эмалью, катится прямо к поселку. Док поглядывает на спидометр, оборачивается назад – нельзя, чтобы слоны слишком рано устали, отстали, потеряли азарт погони. Но всё идет как надо, слоны следуют за ним, как он загадал, всё получается, всё просто отлично – и они катятся по пустому поселку прямо к управлению рудника, где засели уроды.
– Пригнись! – кричит он Клемсу, потому что оттуда стреляют – по машине, по слонам, ничего-ничего, еще немного…
* * *
Ему пришлось вернуться от лифта.
Всё получилось, как он рассчитал: выскочил из квартиры, захлопнул дверь, на ключ закрыл, надеясь, что это – Док никак не мог решить, как называть его, обходился то ли осторожным, то ли брезгливым указательным местоимением, – что оно не разберется с замками. Надеяться было легко: существо не проявило до сих пор ни интеллекта, ни ловкости. Только ходило следом за Доком, повторяя одно и то же на разные лады. Красное одеяло, думал Док. Неужели я спал рядом с этим? Сны-то мне снились – в самый раз. Но больше всего ранило, что это спало под одеялом Клемса, под его красным шелковым одеялом; что это не просто механически заняло место Клемса, но и захватило нечто очень личное, очень дорогое и Клемсу, и самому Доку. И уже невозможно никак защитить это личное, невозможно избавить его от прикосновений мертвого.
Однако время подошло – пора было на базу. И Док привычно собрался и ушел, выскользнув в коридор и захлопнув дверь перед носом у… этого.
Он был почти уверен, что с замками оно не разберется, а если и разберется, то не сразу, и Док уже уедет, и оно не догонит и не найдет его.
Он даже не представлял, что случится на самом деле. Немного нервно ожидая лифта, гудевшего где-то внизу, Док прислушивался к звукам, доносившимся из-за двери его квартиры. Шорох, шорох, шуршание. Тихий неразборчивый стон. И вдруг – удар, такой, что ему показалось – дверь выгнулась, стены содрогнулись. Еще удар. Еще.
Док отступал от двери медленно, не сводя с нее глаз. Он был уверен, что ничего подобного с ним никогда не случалось, и одновременно ему казалось, что он это уже видел, точь-в-точь.
Оно, там, за дверью, кричало – тихо, безнадежно, непрерывно.
Док это видел где-то, когда-то. Или читал. Или это было в кошмарном сне. Или прямо сейчас он спит и видит кошмарный сон. И ад следовал за ним, прошептал он. И ад…
– Тише. Заклинишь замок – не откроем, – тихо сказал он, уверенный, что будет услышан. Удары прекратились, крик стих. Док вынул из кармана ключ, вставил его в замок. Что же мне делать, господи, что же мне делать теперь. Как будто у него был выбор.
– Как будто у тебя есть выбор, – откликнулся Рей.
– Я же сделал, как оно просило. Я отпустил, оставил в покое, я ушел.
– Ты сбежал.
– А ты что сделал бы на моем месте? – возмутился Док.
– То же самое. Можешь быть уверен. То же самое.
– Так что ж ты…
– Просто я не на твоем месте. Я смотрю со стороны.
– Отлично, – кивнул Док, выровняв дыхание и собрав спину. – Что тебе видно с твоей стороны?
За дверью раздался тихий шорох. Док провел рукой по двери со своей стороны – успокоить. Рей внутри него согласно кивнул.
– Я вижу, – сказал он, – что ты не отпустил, не оставил в покое и не ушел, Док. Сбежал, да. Но не ушел и не отпустил. Я вижу, я клянусь, это так – ты сам это увидишь сейчас, так что поверь мне, просто поверь.
