– Что-то здесь не так, – хмуро резюмировал Док.
Клемс – или все-таки не совсем он? – не ответил, и дальше они ехали молча.
* * *
– Теперь здесь всегда четверг, как ни приди… Или это только мне так везет? – проворчал Док, заглянув в библиотеку. Там было темно, только на одном столе светилась лампа, да слабо мерцала водяная тьма за окном. За столом сидел сутуловатый брюнет. Он обернулся, помахал рукой.
– И тебе привет! Сразу ко мне пойдем – или сначала о погоде?
– Давай к тебе. Если у тебя можно кофе выпить. А то у нас сегодня завтрак не задался.
– У всех? – удивился брюнет.
– Ну, можно сказать, только у меня, – уточнил Док.
– Есть печеньки, – гостеприимно улыбнулся брюнет.
– У дрессировщиков всегда есть печеньки, – огрызнулся Док.
Брюнет покачал головой.
– Ты чего такой… дерганый?
– Пойдем к тебе, там скажу.
– Ок.
– Пойдем, – сказал Док Клемсу и пропустил его вперед. Клемс пошел, но то и дело оглядывался, как будто боялся, что Док отстанет, захлопнет дверь, сбежит. Боязливое злорадство и жалость, болезненная, как судорога в мышце. Что же меня надвое рвет, когда же это кончится, устало подумал Док и обогнал Клемса, вошел в кабинет первым. Сел на диван, подвинулся вбок – чтобы места хватило на двоих. Задрал подбородок, требовательно посмотрел в глаза хозяину и спросил напрямик:
– Кто ты?
Хозяин кабинета распахнул глаза – почти незаметно стало, что они разные, один шире, другой длинней. У всех так, но не заметишь, если не приглядываться. А у этого в глаза бросается, притягивает взгляд. Не уродство, даже наоборот. Просто странно. Но сейчас он так широко раскрыл глаза, что разницы не видно.
– Извини, – чуть двинул плечами. – Я не понял, что ты имеешь в виду.
Док глянул на Клемса, скорее по привычке, вздохнул, переформулировал задачу:
– Ладно, давай с другой стороны. Кто я?
– Возможно, на меня неблагоприятно влияет погода, – развел руками хозяин кабинета. – Но я не понимаю сути твоих вопросов. Ты в каком смысле спрашиваешь?
– Я просто спрашиваю, – устало отмахнулся Док. – В самом обычном смысле. Кто я? Как меня зовут?
– Насколько мне известно…
– Да, это именно то, что меня интересует, – поторопил Док. – Как меня называешь ты.
– Слушай, – терпеливо вздохнул хозяин. – На амнезию ты не тянешь. Вон, про четверг пошутил, дрессировщиков помнишь. За что ты их вдруг невзлюбил, кстати? Это после. Ты скажи, в чем дело, так будет проще.
– Можешь ты просто обратиться ко мне по имени, пока я не двинулся от злости?
– А я разве еще нет?
– Нет.
– Ладно, Док, это не проблема. А проблема-то в чем?
Док откинулся на спинку дивана и несколько раз шумно выдохнул. Оттуда же, издалека, спросил:
– А ты кто? То есть – как тебя зовут?
– Смотря кто, ты же понимаешь.
– Как я тебя называл в прошлый раз? – коварно спросил Док.
Хозяин кабинета улыбнулся.
– Если я ничего не путаю, то ты называл меня по имени: Гайюс. Как тебе это?
– Отлично, – выдохнул Док. – Просто замечательно. У меня еще только один вопрос. Нет, два. Ты знаешь Рея?
– Конечно, нет, – сказал Гайюс.
– Угу, – согласился Док. – Это неправильный вопрос. Тогда последний: а это кто? – и показал на Клемса, или не совсем Клемса, словом, на того, кого обнаружил сегодня утром у распахнутого окна в кухне, босиком стоящего в ледяной воде – в жизни не входил Док в такую ледяную воду, в жизни. Клемс сидел на краю дивана, внешне равнодушный к происходящему, а что у него внутри творится – этого Док знать не мог. С учетом обстоятельств – и не хотел. Он просто смотрел, как Клемс сидит на краю дивана в обычной такой позе – расслабленный и собранный одновременно, не поймешь по нему, что в любой момент может рвануться хоть вверх, хоть вперед, хоть вбок, а то уйти перекатом в угол, не поднимаясь выше подоконника, в общем, наверное, он и сейчас такой… Сидит, одетый в одежду Дока, слегка узковато ему в плечах и рукава коротковаты, но сейчас это всё равно. Сидит рядом – ровно через несминаемый, неумаляемый промежуток, какой и положен между живым и мертвым, я ведь смог это сказать, Гайюс, сказать, что он мертв, а потом взять свои слова обратно, и вот – я привел его к тебе, мое доказательство, что же ты молчишь и смотришь на него, как будто видишь в первый раз? Или ты заметил, что с ним что-то не так? Что ты заметил, Гайюс? За какие детали зацепился твой неизменно зоркий взгляд? По каким признакам ты определяешь сейчас, что…
– Здесь есть кто-то еще? – спокойно спросил Гайюс.
Док бросил на него короткий взгляд, замер, прикрыл глаза.
– Так, понятно. Ты имеешь в виду, что здесь, рядом со мной на диване, никто не сидит? Что я здесь один – не считая тебя, конечно?
– Совершенно верно, – подтвердил Гайюс. – Не считая меня, ты здесь один.
– Гайюс, ты не поверишь, но я тебе чем угодно могу поклясться: здесь полно народу.
– Я никого не вижу, кроме тебя. Но если ты уверен…
– Абсолютно.
– Назови их.
– Во-первых, Клемс, – Док указал рукой на Клемса. – Ты его знаешь.
– Я знаю Клемса, – подтвердил Гайюс. – Он здесь?
– Сидит рядом со мной на диване. Он очень странный, и мне трудно называть его этим именем, но альтернатива еще хуже.
– Какова альтернатива?
Док поморщился:
– Потом. Я всё расскажу, но давай я для начала скажу тебе, кто здесь есть. Очень неприятно, когда за тобой наблюдают, а ты не знаешь об этом. Будь уверен, они все смотрят на тебя сейчас очень внимательно.
Гайюс кивнул.
– Назови их всех.
– Сначала те, кого я могу сейчас видеть… или как-то иначе ощущать. Клемс вот он. Теперь Рей. Это как я, только другой. Нас всегда путают. Рей – тот из нас, который сошел с ума.
– Спасибо, Док, – сказал Рей.
– Не цепляйся к словам, я пытаюсь излагать ясно! – сказал Док. – Извини, Гайюс, это я не тебе.
– Я понял, – сказал Гайюс.
– Остальных пока нет, но они в любой момент могут появиться. Это Рыжая, не знаю, как ее зовут, с виду как кукла блайз, но она вряд ли сейчас нагрянет, она недавно родилась. Дальше, Мадлен, кукла-вампир, ее уже клали в психушку, но она сбежала. И Зигмунда Фрейда, Калавера. Она есть на самом деле. Господи, что я несу… Не поверишь, Гайюс, я точно не сумасшедший, это происходит на самом деле, наконец я могу тебе это доказать. Вот, видишь, Клемс. Хотя ты же его не видишь. В общем, ты спрашивай, Гайюс. Я отвечу на любые вопросы, кроме сам знаешь каких – но это не имеет отношения к делу.
