Отдельного упоминания заслуживает рис, который выращивали в нижнем течении реки Бельбек, в Судаке и в окрестностях Карасубазара. У некоторых представителей татарской знати были даже собственные рисоводческие хозяйства в заболоченной долине нижнего течения реки Качи, хорошо подходившей для выращивания этой культуры. К сожалению, после гибели Крымского ханства завоеватели запретили выращивать рис, поскольку он, по их мнению, был вреден для здоровья. Пострадал при этом не только рис – все зерновое хозяйство татар начало постепенно клониться к упадку вследствие изменения международной торговли в регионе, уменьшения посевных площадей и, главное, социальных условий обработки земли. В 1805 г. татарские депутаты далеко не случайно жаловались: «Ныне как старые, так и новые помещики, самоправно взявши у татар собственную их землю и другие угодья, не только ими владеют, но еще и заставляют их работать, сколько им угодно».
Помимо зерновых, в Крымском ханстве выращивали также технические культуры, такие как лен и табак. Татарская пословица гласила: «Кто после еды не закурит, у того или табаку нет, или ума нет». Изначально табак выращивался исключительно для нужд местного населения, но уже в концу XVI–XVII вв. его посевы значительно расширились, а качество улучшилось за счет завезенных из Стамбула и азиатских провинций Османской империи семян. Душистый крымский табак пользовался большой популярностью в Европе, и, надо думать, украинские казаки тоже набивали свои знаменитые люльки не только турецким горьким табачком, но и гораздо более близким географически и, видимо, более доступным душистый татарским. Торговля табаком приносила большие доходы в ханскую казну.
Климатические условия Южного Крыма и оригинальная система орошения полей позволяли выращивать и так называемый «крымский лен», обладавший уникальными характеристиками и потому высоко ценившийся. Выращивался он преимущественно в районе современной Алушты, где был «высок, добротен». К XVIII в. относятся первые попытки выращивать табак и рис, поскольку обе эти культуры, в особенности последняя, сулили большие прибыли.
Поскольку оседлая обработка земли в Крыму была возможна лишь в тех местах, где можно использовать орошение, это привело к монопольному владению землей, пригодной для обработки. Поначалу татары выращивали быстро созревавший ячмень, однако со временем начали культивировать также пшеницу, просо, овес, гречиху, полбу, лен. Французский консул в Крыму Шарль де Пейсонель отмечал, что из крымских портов ежегодно отправлялось в Турцию от 100 до 150 груженных хлебом кораблей. Предназначались они для османской столицы, имевшей колоссальное по тем временам население и потому остро нуждавшейся в продовольствии. Вывозилось туда и до 60 судов ячменя. Значение Крымского полуострова в снабжении Стамбула было столь велико, а сам полуостров обладал настолько ограниченными ресурсами, что вывоз из него хлеба в каком-либо ином направлении, помимо турецкой столицы, был строжайше запрещен специальным султанским фирманом.
Особенно интенсивно оседали на землю татары гористых районов южного берега Крыма, тогда как их степные сородичи занимались преимущественно скотоводством. При этом занятие земледелием оставалось делом крайне время- и трудозатратным, техника его ведения оставалась примитивной вплоть до конца XVIII в., что обуславливало, вкупе с климатическими условиями, в целом незначительное его развитие на Крымском полуострове и невысокий престиж труда земледельца среди местного населения.
Впрочем, в XVIII в. земледелие уже было достаточно распространено. Барон Иоганн де Тунманн писал, что «…крымцы культивируют сами и при помощи невольников почти все сорта хлебов, главным образом же пшеницу, ячмень и просо, особенно крупнозернистое, красное и желтое, а также немного ржи, овса… и чечевицы». При этом татары, по его наблюдениям «живут все, исключая некоторых ногайцев, недавно переведенных в Крым, оседло, в домах, деревнях и городах. Они занимаются хлебопашеством, виноградарством и садоводством, хотя еще не с должным успехом».
О переходе все большего числа татар к оседлому образу жизни свидетельствуют сведения о количестве деревень в каймаканствах (уездах) Крымского полуострова, приводимые в «Камеральном описании Крыма» – источнике, составленном в 1784 г. вскоре после завоевания Крыма Россией. По его сведениям, к моменту гибели Крымского ханства в Бахчисарайском каймаканстве было 293 деревни, в Акмечетском – 242 деревни, в Карасубазарском – 312 деревень, в Козловском (Гёзлевском) – 195 деревень, в Кефинском – 200 деревень, Перекопском – 169 деревень. Как видим, лишь на самом полуострове в конце XVIII в. насчитывалось 1411 деревень, причем немалое их количество находилось не только в горном и прибрежном Крыму, но и в степной зоне полуострова.
Технические приемы обработки полей были у крымцев достаточно простыми. Для вспашки, разрыхлявшей и переворачивавшей верхние плодородные слои почвы, повсеместно применялись плуги. Ее главной задачей было размягчение грунта, что делало среду более благоприятной для сева, и уничтожение сорняков, корневая система которых разрушалась и впоследствии пересыхала на солнце. В Крыму было известно три основных вида использовавшихся для пахоты плугов, имевших свои характерные особенности и предназначавшихся для разных климатических зон полуострова. Появились они вследствие разных задач, стоявших перед землепашцами в зависимости от климатических условий и характера обрабатываемой почвы.
В степи нашел свое применение чель-сабан – большой тяжелый колесный плуг, в который впрягали до 8—10 волов. Он был предназначен для вспашки кряжистого целинного степного грунта. В горных районах и прибрежной зоне Крыма применялся сабан – остроконечный ралоподобный плуг, предназначенный для рыхления каменистой тяжелой почвы. Он позволял легко обходить препятствия в виде торчащих из земли камней, перепрыгивать через них или проходить между ними. Его можно было применять там, где привычный нам плуг с подрезающим и переворачивающим землю лемехом сразу же пришел бы в негодность, наскочив на непреодолимое для него препятствие. Запрягали в него обычно двух, а то и одного вола.
Наконец, в предгорьях, где земля в долинах была мягкой и плодородной, использовался плуг третьего типа. Он является, по всей вероятности, наиболее поздним из трех и был снабжен двумя колесами, крепившимися в передней его части. Состоял он из широкого полукруглого лемеха, установленного практически горизонтально, лишь под незначительным наклоном по отношению к поверхности обрабатываемой земли, и вертикального ножа, который отрезал слои почвы на ширину захвата плуга. Этот плуг был более всего похож на известный и привычный нам современный – нож в нем резал землю, а лемех переворачивал. Глубина проникновения такого плуга в грунт могла достигать 20 см, а сама пахота им была делом тяжелым – в него впрягали до 9 пар волов, которых вели 5–6 погонщиков. Пахали таким плугом дважды в год, поскольку считалось, что вспахавший землю дважды сможет и урожай собрать двойной.
Для культивирования – разрыхления вспаханного поля – использовались бороны. Боронование предохраняло почву от пересыхания, разравнивало ее поверхность и уничтожало сорняки. Наиболее простые из борон изготавливались непосредственно перед боронованием из произраставших в окрестностях обрабатываемого участка колючих кустарников. Такие изготавливавшиеся на скорую руку из подручных материалов приспособления ценились мало и после окончания работ выбрасывались либо сжигались за ненадобностью. Использовали такие бороны преимущественно во время кочевого земледелия.
