Каким бы странным не показалось на первый взгляд это утверждение, но отвоевание византийцами Константинополя в 1261 г. имело и отрицательные последствия. Успешная в своем регионе Никейская империя, вновь став государством со столицей в Константинополе, оказалась втянутой в европейскую политику, обретя новых врагов на Западе. В связи с этим воинские контингенты из Малой Азии все активнее перебрасывались на защиту западных рубежей государства, обнажая при этом восточную границу. Это позволило соседям усиливать давление на крепкие прежде рубежи Никейской империи, и в последние три десятилетия XIII в. турецкие воины ислама – гази – практически ежегодно осуществляли грабительские набеги на территорию Византии, получая богатую добычу.
Поначалу появление во второй половине XIII в. среди многочисленных врагов Византии еще одного политического образования – небольшого государства пришедших из Хорасана тюрков-огузов – не вызвало у василевсов особого беспокойства. Из Средней Азии этот народ был вытеснен монгольским нашествием и, преодолев тысячи километров, обосновался в итоге на восточных рубежах Ромейской империи, основав номинально зависимое от Конийского султаната Сельджукидов княжество-бейлик. Историческое предание связывает его создание с именем легендарного вождя огузского племени кайы Эртогрула, который считается основателем нового турецкого государства, весьма удачно расположившегося в Вифинии (северо-западной части Малой Азии, на реке Сангарий к северо-западу от Дорилея) – подальше от монгольского государства ильханов и непосредственно у границы все более слабевшей Византии.
В Малой Азии у империи оставалось к концу ХІІІ в. лишь такие города, как Никея, Никомидия, Бруса, Сарды, Филадельфия, Магнисия, Ираклия и Смирна. Византия контролировала лишь протянувшийся от реки Сангарий до Босфора полуостров, равнинную территорию между Вифинией и горой Олимп и стомильную полоску южного побережья Черного моря. Эти владения были территорией практически постоянной войны с напиравшими с востока турецкими завоевателями.
При этом наибольшую выгоду из своего пограничного положения с византийскими землями извлекали тюрки-огузы – именно к ним стекались наиболее пассионарные, активные и предприимчивые их соплеменники. Это были воины ислама гази, устремлявшиеся на завоевание новых богатых земель неверных, дервиши и мудрецы суфии, знатоки ислама, бежавшие от монголов, и, наконец, обычные кочевники, отходившие все дальше на запад в поисках новых пастбищ для своих стад. Благодаря этому бейлик Эртогрула не только не испытывал недостатка в человеческих ресурсах, но, наоборот, щедро черпал из энтузиазма и воинственности приходивших в его пределы все новых пришельцев энергию для внешней экспансии.
Преемником власти Эртогрула в 1281 г. стал его сын Осман І Гази (1281–1326 гг.), по имени которого подвластные ему страну и народ стали именовать османскими («османлы» – османцы). Согласно легендам, само провидение вело этого правителя к величию. Однажды ему якобы приснился вещий сон о Константинополе, который, «будучи расположен там, где сходятся два моря и два континента, был подобен бриллианту, помещенному между двумя сапфирами и двумя изумрудами, и казалось, что все это образует прекраснейший камень на кольце огромной власти, охватывающем весь мир». Сон направил помыслы и действия правителя в сторону ромейской империи с целью завоевания и страны и, в особенности, величественной столицы Византии. Воодушевленный видениями Осман облачился в плащ гази, направляя в нужное русло – против Византийской империи – бьющую через край энергию своих подданных.
Поначалу пребывавший в зависимости от слабевших Сельджукидов, около 1300 г. Осман освободился от тяготившего его подчиненного положения и повел самостоятельную активную завоевательную политику, продвигаясь на Запад – туда, где находилась слабевшая и дряхлевшая Византийская империя. Уже в 1289 г. ему покорился Дорилей (Эскитересир). В 1301 г. он нанес византийцам первое поражение в сражении при Вифее, между Никомидией и Никеей, и начал заселять своими подданными территории к северу от горы Олимп. Жестокое поражение потерпели византийцы в 1302 г. в битве при Магнисии: шестнадцатитысячное ромейское войско во главе с Михаилом ІХ Палеологом (1295–1320 гг.), соправителем Андроника II Палеолога Старшего (1282–1328 гг.), было наголову разбито, а сам бесталанный полководец был вынужден бежать в Пергам. Случилась эта трагедия вследствие фактического предательства десятитысячного войска аланов, составлявшего ядро византийской армии. Турки, «становясь все смелее… прямо показывали, что хотят окружить царские войска», однако бегство так и не вступивших в бой аланов не потребовало и этого – битва была заведомо проиграна.
В том же году Осман нанес ромеям поражение под Никомидией. В последующие годы он постепенно продвинул границы своих владений вплоть до Мраморного моря и захватил несколько ромейских городов на южном побережье Черного моря. Бейлик Османа, таким образом, уже непосредственно граничил с пригородами византийской столицы, неудержимо манившей турок своими богатствами. Византийцы же могли, фигурально выражаясь, теперь видеть владения завоевателей непосредственно с высоких стен своей древней столицы.
Империя, впрочем, искала и находила эффективные, по крайней мере, на некоторое время, способы сопротивления. Так, не будучи в состоянии справиться с набегами турок силами собственных войск, Андроник II Палеолог сделал ставку на наемников – каталонское войско тяжелых пехотинцев, прославленных своими боевыми качествами альмугавров под предводительством кондотьера Рожера де Флора. Воевавший ранее вместе со своими солдатами против Неаполитанского короля Карла II на стороне короля Сицилии Петра Арагонского, Рожер остался не у дел после заключения мирного договора между противоборствовавшими сторонами и был рад поступить на службу к византийскому императору. Условия найма были весьма выгодны для каталонцев и лично для Рожера де Флора: ему жаловали титул мегадуки (генерал-адмирала) и отдали за него замуж племянницу василевса, дочь Иоанна Асеня Болгарского, а испанским воинам выплачивали значительные денежные средства.
К сентябрю 1303 г. благодаря помощи флотов Сицилии и Генуи более чем 6-тысячный отряд каталонцев и флот из 36 кораблей во главе с Рожером прибыли в Константинополь, где состоялась пышная свадьба кондотьера и родственницы императора. Вскоре после этого испанцы отбыли в зону боевых действий и разгромили в районе Кизика более чем 5-тысячное войско турок. Перезимовав в Артаки, Рожер де Флор выдвинулся весной к осажденной Фессалонике и освободил город от осаждавших его турецких полчищ. Каталонцы шли победным маршем по Малой Азии к Нимфею, Магнисии и Эфесу, нанося туркам сокрушительные удары. Воины Рожера поражали современников своей жестокостью по отношению к мусульманам, убивая всех, невзирая на пол и возраст, и вскоре обескровленные турецкие орды отошли на восток из прибрежных регионов Малой Азии, долины реки Меандра, из Фригии, Писидии и Ликаонии.
Ромеи ликовали – опасный враг терпел одно сокрушительное поражение за другим и уходил из владений империи. Казалось, турецкая опасность миновала для Византии навсегда, однако, как вскоре выяснилось, каталонские наемники отнюдь не собирались возвращать отвоеванные у турок земли во владение императору и основывали на них подобие собственного государства. Об этом свидетельствовало учреждение на освобожденных территориях многочисленных поборов с местного населения в пользу каталонского войска. Воины Рожера де Флора грабили без разбора не только мусульман, но и христиан и требовали у императора все новых выплат. По словам византийского историка Никифора Григоры, в делах грабительских предводитель каталонцев превосходил самых знаменитых разбойников. Георгий Пахимер восклицал: «О, если бы Константинополь не видал латинянина Рожера!»
