В конечном счете василевс так нигде и не получил реальной помощи и даже обещаний о подкреплении, и вернулся на свою гибнущую родину ни с чем. Западные правители смирились с концом дряхлой империи и лишь ждали удобной возможности разделить то, что от нее осталось. Собственно византийские владения свелись лишь к Константинополю и пелопоннесской деспотии Мореи, а население столицы не превышало 50 тысяч человек. Ощущение надвигающейся катострофы и гибели отчизны стало сильно как никогда.
К концу XIV в. Византийская империя сократилась до европейских пригородов своей столицы и нескольких островов в северной части Эгейского моря. Защищать больше было нечего, и весной 1402 г., когда дни «града Константина», а вместе с ним и ромейской державы, казалось, были сочтены, Баязид I направил василевсу Мануилу II надменное послание с ультимативным требованием сдать столицу. Послание получил оставленный регентом в осажденном Константинополе племянник Мануила Иоанн VII. Его ответ надменному султану исполнен мужественного трагизма, на первый взгляд, обреченного, но не потерявшего веру человека: «Скажите своему господину, что мы слабы, но уповаем на Бога, который может сделать нас сильными, а сильнейших низвергнуть с их престолов. Пусть ваш господин поступает, как хочет». В свете произошедшего вскоре слова Иоанна оказались практически пророческими.
Летом 1402 г. весь христианский мир потрясла радостная весть – войско османов было жестоко разгромлено. В Париж, где в то время утешался королевскими обещаниями и рыцарскими пирами Мануил II, прилетело потрясающее сообщение – армия непобедимого султана Баязида I потерпела сокрушительное поражение. Неожиданное спасение того, что осталось от Византии, пришло с того самого тревожного Востока, откуда его меньше всего можно было ожидать.
Среднеазиатский эмир Самарканда, Тимур (1370–1405 гг.), задался целью возродить державу Чингисхана в прежних границах и предпринял для этого серию грандиозных завоевательных походов. Увечье колена, из-за которого он получил прозвище Тимурленг, или Тамерлан – Хромой Тимур, Железный Хромец, не помешало эмиру стать одним из величайших полководцев средневековья. Он подчинил богатые государства Центральной и Средней Азии, совершил походы в Индию, разгромил Золотую Орду на юге Руси, в Поволжье, Приазовье и Крыму, наводнил своими отрядами Афганистан, опустошил Месопотамию и Сирию. Так, в 1387 г. во время похода в Иран по его приказу в городе Исфагане были отсечены головы 70 тысяч человек мирного населения и из этих голов сложена большая пирамида. В Индии в 1398 г. он приказал умертвить 100 тысяч пленных только потому, что их тяжело было вести далеко, в Среднюю Азию. В Багдаде в 1401 г. в один день было вырезано 90 тысяч жителей. При малейших попытках покоренного населения дать отпор Тимур приказывал закапывать людей живыми. Своей безмерной жестокостью даже для тех видавших виды времен он вызывал ужас соседних народов. Всюду, где проходили его войска, они сеяли смерть и оставляли мертвую пустыню. Наконец пришел черед османов, которым досталось за то, что они вытеснили из Малой Азии других мусульманских эмиров.
28 июня 1402 г. в битве при Ангоре (современной Анкаре) в центре Анатолии сошлись два сильных боеспособных войска. Эмиру удалось склонить к измене некоторых турецких эмиров, недовольных султаном Баязидом I, и это решило исход кровопролитного сражения. Тимуру и его армии, состоявшей из войск среднеазиатских государств, усиленных боевыми слонами из Индии, удалось сломить сопротивление турок и победить в битве. Турецкая армия была раздавлена, а ее предводитель, гроза всех христиан, Баязид, был захвачен в плен. Посаженный в железную клетку, которую Тамерлан всюду возил за собой, гордый турок вскоре покончил жизнь самоубийством, хотя обращались с ним как с почетным пленником. После смерти Баязида его сын Муса получил свободу и разрешение похоронить тело отца в родовом мавзолее в Бурсе.
Впрочем, Железный Хромой не смог закрепиться на землях османов и вернулся в Среднюю Азию. Во время подготовки к походу в Китай в 1405 г. грозный завоеватель умер. Пестрая держава Тимура, скрепленная лишь кровью и грубым насилием, быстро распалась. Его сын, султан Шахрух (1405–1447 гг.), сохранил под своим контролем лишь Среднюю Азию, Иран и Афганистан. Однако и Османское государство оказалось ввергнуто в пучину междоусобицы претендентов, соперничавших за трон султана и нуждавшихся в любой помощи, в том числе и со стороны Византии. Так один кровавый и жестокий враг пал жертвой другого, еще более могущественного и беспощадного, которому, в свою очередь, тоже пришел конец.
Благодаря Тимуру византийцы на некоторое время освободились от турецкой опасности, поскольку вынужденные заняться своими внутренними проблемами турки были неспособны к скорым активным действиям против империи ромеев. Как оказалось в дальнейшем, судьба послала ромеям лишь недолгую передышку перед решительным наступлением мусульман. Они оказались слишком слабы, чтобы воспользоваться последним шансом на спасение. Мучительные сомнения, неуверенность, религиозные споры все более поглощали византийское общество, одна часть которого ждала избавления от турецкой угрозы с католического Запада, а другая, бóльшая, не хотела идти на уступки ценой гибели отеческой веры, а значит, души. Судьба предоставляла ромеям еще один шанс, но в конечном счете они не смогли воспользоваться им. Случившееся стало лишь отсрочкой неизбежного. В стране царила анархия, распри охватили последний византийский оплот на юге Греции – Морею. Постоянно враждовавшие венецианцы и генуэзцы нагло вмешивались во внутренние дела греков, сея новые семена раздора.
Впрочем, пользуясь тем, что Османская держава на пять лет погрязла в гражданской войне (1413–1418 гг.), Византия ненадолго вернула себе Фессалонику с окрестностями и территории на побережье Мраморного моря. Преемником Баязида І стал его сын Мехмед І Челеби (Благородный) (1402–1421 гг.), однако его братья Сулейман и Муса постоянно плели интриги, поднимали мятежи против законного правителя, чем несказанно радовали ромеев. Даже когда один из противоборствующих братьев, Муса, разгромил Сулеймана и решил наказать поддержавших последнего ромеев, осадив в 1411 г. Константинополь, на помощь византийцам пришел сам султан Мехмед І. В 1413 г. в союзе с греками он разгромил войско Мусы и, став полновластным правителем турецкой державы, нукоснительно придерживался миролюбивой политики по отношению к Византии. Внутренние смуты, народные восстания внутри самого турецкого государства не давали султану возможности осуществлять какую-либо внешнюю экспансию.
Впрочем, смуты у турок довольно быстро прекратились. Молодой султан Мурад II (1421–1451 гг.) оказался решительным правителем, достойным продолжателем политики своего деда – Баязида І Йылдырыма. Он укрепил Османское государство и перешел в наступление на Византию. В 1421 г. империя вновь стала данницей мусульман, а летом 1422 г. Мурад II взял в осаду Константинополь. Именно во время этой осады турки впервые применили огнестрельное оружие – стрелявшие ядрами пушки – и пороховые мины. По сути, так состоялась генеральная репетиция решающего сражения 1453 года.
В византийской литературе существует специальное сочинение об этой осаде – книга Иоанна Канана «Рассказ о константинопольской войне 6930 года (1422 г.), когда Амурат-бей напал на город с сильным войском и чуть было не овладел им, если бы Пречистая Матерь Божия его не сохранила». Штурм начался 24 августа в районе ворот Св. Романа. Греки сражались упорно и отчаянно, в обороне участвовали даже женщины. Бой продолжался в течение всего дня, и туркам не удалось сломить сопротивление византийцев. Ночью Мурад II приказал сжечь осадные башни и отойти от неприступных константинопольских стен. Прелюдия оказалась неудачной, но это был лишь пролог завершающего акта драматической гибели величественной столицы некогда могучей Византийской империи.
