– Это Азия, Андрей! Многовековой уклад жизни, основанный на мусульманской религии и почитании старших, – Касим наполнил рюмки коньяком, жестом предложил выпить «аперитив». – У Каримова всегда было свое правительство. Нет никакой разницы, как именуется отец народа: президент или первый секретарь республиканского ЦК КПСС. Бай, он и есть бай, а дехканин всегда останется дехканином. Расскажу тебе одну историю. В 1983 году Андропов решил навести в Узбекистане свои порядки и послал в Ташкент отборный десант из следователей Генеральной прокуратуры СССР и центрального аппарата КГБ. Про следователей Гдляна и Иванова слышал? Они такой террор в Узбекистане навели, что никакой Берия с ними не сравнится. Людей по малейшему подозрению бросали в тюрьмы и держали под арестом до тех пор, пока они нужные показания не дадут. Так вот, арестовали они одного постового милиционера. Тот посидел, тюрьме, покушал жиденькую баланду и признался, что за свою ничтожную должность отдал начальнику отдела кадров «кирпич» – упаковку сторублевых купюр. Прошел месяц, и Гдлян говорит: «Давай проверим, что изменилось». Они арестовывают первого встречного милиционера-стажера и выясняют, что он при устройстве на работу также преподнес «бакшиш»
[6], средства на который собирали всем селом. Арестовали еще трех постовых милиционеров, и везде одна и та же история – «кирпич», десять тысяч рублей сторублевыми купюрами. Гдлян собрался и полетел к Андропову. «Что делать, отец родной, там же всех до единого милиционеров можно за взятки сажать?»
– Чем вы занимаетесь? – спросила появившаяся в дверях Журбина. – Не коньяк ли пьете?
– Присоединяйся! – позвал Касим.
К моему удивлению, Валентина Павловна выпила рюмку, закусила кусочком шоколадки и ушла на кухню – отдать последние распоряжения.
– Чем закончилась эта история? – спросил я.
– На место Рашидова
[7] пришел Усманходжаев, а все остальное осталось, как было. Зря Гдлян в Москву летал. Съездил бы лучше в свой любимый Ереван и спросил: «А как у вас, ребята? Сколько стоит поступить в институт, какие расценки на работу в милиции? Сколько стоит должность прокурора района?»
– Касим, а как твой сын попал на работу в правительство? У тебя же были большие проблемы с республиканским КГБ?
Он засмеялся, от избытка чувств громко хлопнул в ладоши.
– Отличный вопрос! Ты, Андрей-джан, всегда смотришь в корень. Никто меня про старые дела не спросил, а ты – помнишь! Тут дело было так. Не буду прикидываться мудрым аксакалом, но я всегда сторонился религиозных разборок. Когда при Рашидове мои коллеги таскали особо рьяных исламистов за бороды, я занимался другими делами и в мечеть в обуви не входил. Сейчас приоритеты во внутренней политике Узбекистана сменились, и на место коммунистической идеологии пришел ислам. Все, кто преследовал верующих, теперь враги народа, а кто работал в КГБ, но был в стороне от «религиозных войн»… Словом, мне предложили вернуться в Ташкент, занять прежнюю должность и принять участие в суде над моими бывшими врагами, но я отказался. В одну реку дважды не входят. Если начал новую жизнь, то оглядываться не стоит.
Нас позвали к столу. Обед был выдержан в узбекском стиле, но со спиртным. Главным блюдом был плов, приготовленный по «особому старинному рецепту». Сколько есть на свете мастеров приготовления плова, столько есть никому больше не известных рецептов приготовления этого блюда. Ингредиенты для приготовления плова всегда одни, а блюда получаются разные. Для любителей плова – разные, а по мне, как ни изощряйся с бараниной и рисом, все равно получится рисовая каша с мясом.
– Валентина Павловна, – спросил я, воспользовавшись сменой блюд, – что так влечет вас в Москву? Здесь вам все местные боссы ручку целуют, а там, в столице, придется заново обустраиваться и связи наводить.
– В Москве талонов нет, – пошутил оставшийся в Сибири сын Касима.
– Не в куске колбасы дело! – резко возразила Журбина. – В стране творится что-то невообразимое, и куда вывернет корабль перестройки, пока непонятно. Если социализм окончательно демонтируют, то в нужный момент надо будет оказаться поближе к пункту раздачи билетов в счастливую жизнь. На волне революций и перемен можно выплыть в самый верх, а сидя в окраинном болоте – никогда. Все революции происходят в столицах, а все, что делается в провинции, это так, междусобойчик, мышиная возня.
– Кто-то во время революции возносится, а кому-то рубят голову, – напомнил я.
– Не пей из чаши, пока муть не спадет, и голова останется на месте, – философски парировала Журбина. – Посмотри на соседнюю область, кто там сейчас в фаворе? Тулеев и Кислюк. Когда в Кемерово съехались шахтеры, они оба предпочли остаться в стороне и посмотреть, чем дело кончится. Как только стало понятно, что правительство не собирается силой разгонять митингующих, так оба тут же вышли из тени и возглавили забастовочное движение.
– Кемеровские забастовки – это особый случай. У меня есть знакомые в кемеровской милиции, они о забастовках рассказывают совсем другое, не то, что показывают по телевизору. Я открою вам небольшой секрет – первые шахтеры поехали митинговать на площадь областного центра по разнарядке, которую устанавливало руководство шахт. Пока одни шахтеры требовали улучшения жизни и бастовали, другие трудились в забоях и выполняли план. Кемеровские забастовки больше похожи на театр марионеток: на площади митингуют куклы, а невидимые кукловоды дергают за нитки и добиваются каких-то своих, скрытых от посторонних глаз целей.
К концу затянувшегося обеда Журбиной наскучили разговоры о политике, и она пошла вздремнуть часок-другой перед ужином. Мы с Касимом забрали начатую бутылку коньяка, закуску и перебрались в холл, где иногда выпивали за просмотром телевизора.
– Касим, тебе не доводилось сталкиваться с Астарой?
Он усмехнулся, разгладил пальцем усы, пошевелил ноздрями, словно принюхивался, прищурившись, посмотрел на входные двери, еще раз усмехнулся и сказал:
– Я знаком с гражданкой Абдырхмановой больше двадцати лет. Что ты хочешь о ней узнать?
– Все! Астара интригует против моей жены, она хочет поссорить меня с Лизой. Рано или поздно наше противостояние перейдет в открытую схватку, и я хочу подготовиться к ней.
– Этери всегда была интриганкой… Андрей, не называй ее при мне Астарой. К чему эта шелуха? Завтра она объявит себя Шамаханской царицей, и что, весь этот бред повторять за ней?
– Этери так Этери, – не задумываясь, согласился я.
– В начале семидесятых годов, – начал свой рассказ бывший контрразведчик, – руководство Узбекистана озаботилось ростом наркомании среди молодежи и неимущих слоев населения. Опийный мак в Азии – очень распространенное растение. В Андижанской области есть места, где в предгорьях маковые поля простираются на десятки километров. Как из мака получают опиум, знаешь?
