Ко мне обратился служащий конторы со словами:
«О, а я читал в газетах, что вам сделали операцию на сердце. И как вы?»
«Прекрасно».
«Рад за вас, – сказал он. – На кого будете ставить?»
Ценность таких моментов понимаешь только после того, как перенес операцию на сердце.
После этой операции я много раз беседовал с Эвереттом Купом. Мы вместе участвовали в различных мероприятиях, и я нередко представлял его на званых обедах.
«Вы должны, – сказал он мне как-то, – считать этот инфаркт одной из самых крупных удач в своей жизни. Вам повезло в том, где это с вами случилось, повезло с типом инфаркта и повезло, что вам было в тот момент 53. Если уж такому суждено случиться, то лучше именно в этом возрасте. Если все пойдет хорошо, вы проживете еще очень долго. К тому же вас оперировали прекрасные врачи в прекрасной больнице. Если бы у вас не случилось того инфаркта, вам грозил другой, более обширный. Так что не все, что кажется плохим, на самом деле действительно плохо».
Прошло много лет, прежде чем я понял эти слова.
Другая точка зрения
Хая Кинг
Дочь
Мы ждали примерно восемь часов. Потом пришли врачи и сказали, что все в порядке, что отца перевели в палату. Нам разрешили входить к нему по одному. И сказали: «Он пока без сознания. Он не может вас слышать и реагировать». Поэтому я просто зашла, чтобы подержать его за руку. Он был весь перебинтован – не то чтобы совсем как мумия, но очень похоже. К нему были подключены всякие приборы. Я взяла его за руку, наклонилась и проговорила ему на ухо: «Папа, ты справился. Я люблю тебя. Я с тобой». И рука, которую я держала, сжала мою ладонь, причем очень сильно.
В числе прочего отец научил меня, что никогда не надо падать духом.
Эллен Дэвид
Жена брата
Ларри останавливался у нас до и после операции, и это был первый случай, когда Марти и Ларри спали под одной крышей с тех пор, как были детьми. Появилась замечательная возможность возродить братские чувства, потому что Ларри вернулся из больницы просто в превосходном настроении. «Господи, Боже! Я жив!»
В первые пару лет нашей жизни с Марти количество разговоров с Ларри можно было пересчитать по пальцам одной руки. А теперь мы каждый вечер заказывали блюда китайской кухни. До сих пор помню, как Ларри по 25 минут изучал меню, брал цыпленка с кешью, а потом кешью не ел. Он стал настоящим членом нашей семьи.
Во время выздоровления Ларри мы ходили в кино на Broadcast News («Теленовости»). Было очень забавно. После операции шунтирования необходимо брать с собой подушечку, чтобы прикладывать ее к груди, потому что от смеха в груди возникает страшная боль. А фильм действительно был очень смешным. Помню, как Ларри и Марти сидели в машине. Марти говорил что-нибудь смешное, а Ларри смеялся, прижимал к груди подушку и стонал: «Перестань! Ну перестань же!»
Если честно, когда Ларри через неделю уехал, Марти подумал, что близость между ними закончится, как только Ларри вернется к своей безалаберной жизни. Но, слава богу, этого не произошло.
Марти Зайгер
Брат
Мне через полгода делали ту же операцию. Помню ночь накануне. Мне выбрили грудь, и я принимал душ с каким-то лекарственным мылом. Я стоял под душем и говорил себе: «Они вскроют мне грудную клетку».
В такие моменты действительно понимаешь, насколько хрупок человек.
Эллен Дэвид
Ларри приехал к нам, чтобы поддержать нас во время операции Марти. С тех пор они разговаривают друг с другом почти каждый день. Разговор может быть совсем коротким, но они постоянно поддерживают связь. Из очень страшных событий выросло нечто удивительное. Эта возрожденная близость оказалась настоящим даром для них обоих.
Глава 13
Дебаты
Из всего, что мне хотелось бы сделать в своей карьере, есть одно, чего мне делать не приходилось: вести дебаты кандидатов в президенты во время предвыборной кампании.
Я вел дебаты между Бушем и Маккейном во время выдвижения кандидатур от республиканцев в Южной Каролине в 2000 году и думал, что они друг друга поубивают. Я проводил телемост с лидерами Израиля, Палестины и Иордании. Еще я устроил первые в стране дебаты между вице-президентом и обычным гражданином, когда Эл Гор и Росс Перо обсуждали NAFTA
[90] в 1993-м. Но вот дебаты между кандидатами в президенты от демократов и республиканцев вести мне не доводилось ни разу.
Кажется, Уолтер Кронкайт тоже ни разу не проводил президентские дебаты. В свое время он был более популярен, чем любой из кандидатов. А про меня уже давно кто-то сказал: «Ларри Кинг – это личность. Зачем нам нужно превращать президентские дебаты в шоу Ларри Кинга?» Это, конечно, веский аргумент. В моей программе не действуют правила Федеральной избирательной комиссии. Иногда в ответ на реплику кого-то из гостей я не произношу вообще ни слова, а просто показываю на другого, предоставляя отвечать ему. Я просто даю событиям идти так, как они идут. Так что я все понимаю, но как-то не хочется отказываться от своей мечты. Когда я смотрю президентские дебаты, меня все равно тянет быть там.
Заставлять людей всесторонне разбирать какую-нибудь проблему – это именно то, чем я занимаюсь практически каждый вечер. И можно сказать, что на протяжении почти четверти века в моем шоу на CNN велись самые значимые дебаты в мире. Иногда я задумываюсь о том, на что были бы похожи дебаты между Авраамом Линкольном
[91] и Стивеном Дугласом
[92]. Они продолжались часами, причем на них не было модератора! Можете себе представить, во что превратились бы сегодня дебаты по поводу абортов или прав сексуальных меньшинств, если бы не было модератора?
Не знаю в точности, когда это началось, но на протяжении моей жизни произошли крупномасштабные изменения в отношении к сексуальным меньшинствам. Во времена моей юности гомосексуалисты считались чудиками, почти сказочными персонажами. Было забавно отправиться в Гринвич-Виллидж, чтобы поглазеть на них. Со временем я стал более свободомыслящим. Но по-настоящему научился принимать гомосексуализм после того, как брал интервью у героя корейской войны, которого вышвырнули из армии за то, что он был геем. Его уволили, несмотря на то что он никогда не бывал замечен в каких-то сексуальных контактах на территории военной базы. Со своими любовниками он встречался исключительно в других местах и только в свое свободное время. И ни разу не нарушил ни одного армейского правила. Он обратился с иском, и его дело было передано в Верховный суд.
