В письме было сказано: «Я совершал ошибки в своей жизни. Но ты – не ошибка. Пусть я не с тобой, но ты навсегда останешься моим сыном. Будь добрым со своей матерью». В трудные времена я всегда обращался к этому письму.
После ареста отца меня совсем затравили, и мать просто выбивалась из сил, стараясь защитить меня. Тогда она посоветовала:
«Давай какое-то время ты будешь Ларри Лав. А когда все успокоится, ты снова сможешь говорить, что тебя зовут Ларри Кинг». Мой отец уехал из города, и в течение нескольких лет я действительно говорил всем, что меня зовут Ларри Лав. Сейчас это выглядит глупо, но в то время моя мать поняла, что мой мир рухнул, и дала мне самый лучший в той ситуации совет.
Когда я достиг того возраста, что мог заказать себе личную кредитную карточку, мне отказали из-за плохой кредитной истории моего отца. Мне пришлось прийти в банк вместе с матерью и заявить: «Я – Ларри Кинг-младший, у меня другой номер социального страхования. Проблемы с финансами были не у меня». Я никогда не пытался использовать имя отца, и я не заслуживал, чтобы меня наказывали за его ошибки.
Я помню, нередко мне говорили, что я веду себя так, словно я старше, чем на самом деле. Теперь я понимаю, что, вероятно, так и было. Мне рано пришлось повзрослеть. Моя мать была достаточно сурова со мной, по крайней мере больше, чем другие матери со своими детьми. Не думаю, что я смог бы достичь успеха в бизнесе, если бы не воспитание моей матери. Она заложила в меня необходимый фундамент.
Моим первым местом работы стал McDonald’s. Я делал соусы. Филе-о-фиш. Потом меня повысили: я стал готовить картошку фри. Затем – главный по грилю. А потом вырос до кассира. В конце концов я стал помощником менеджера ресторана. Это было круто! Я должен был ходить на работу в галстуке. Мать обязательно приходила в наш ресторан по воскресеньям. Она могла часами сидеть и наблюдать, как я работаю. Она смотрела на меня и сияла от гордости. Ведь это ее сын был помощником менеджера.
Потом в McDonald’s запустили рекламную кампанию. В рекламе сняли гендиректора компании, который говорил: «Моим первым местом работы был McDonald’s». Я был классическим примером истинности этой рекламы. И сейчас я могу зайти в любой ресторан McDonald’s и, услышав определенный сигнал, понять, что у них заканчиваются биг-маки.
В 1979-м я собрался поступать в колледж. Я хотел учиться в Университете Майами. И всегда мечтал играть в Hurricane
[107]. Я разговаривал с матерью, и она сказала: «У меня нет столько денег, чтобы отправить тебя в университет. Но если ты начнешь учиться в Общественном колледже Дейда и у тебя будут хорошие оценки, то сможешь получить стипендию, а уж я помогу всем, чем смогу». Я только потом узнал, что она перезаложила наш дом, чтобы помочь мне попасть в Университет Майами.
К этому времени мой отец вернулся в Майами. Помню, как в канун Нового года я пошел на свидание. Мы пошли в ресторан, танцевали. А когда ехали домой, я включил радио и услышал, как мой отец говорит: «Я еще четыре часа буду в Dupont и продолжу свой репортаж отсюда». Я проводил девушку, развернулся и поехал в Dupont. И весь остаток вечера я просидел там, глядя на него. Я не подходил к нему. Просто сидел и смотрел.
Где-то в глубине души мне хотелось подойти к нему в перерыве и представиться. Но я очень уважал свою мать. А она всегда говорила, что он будет рядом со мной, когда придет время. «Я еще к этому не готов, – думал я. – И он тоже не готов». Мне просто хотелось быть к нему поближе. То же самое я чувствовал, когда ходил в Orange Bowl, слушал его репортаж об игре по приемнику и смотрел на него. Я испытывал почти такое же чувство успокоения. Посмотреть вживую эфир из Dupont Plaza – это максимум, что я мог себе позволить на тот момент.
Когда я стал учиться в колледже Дейда, многие говорили: «Почему ты не хочешь попытаться поработать на радио?» Я был таким же общительным и открытым, как отец. И однажды я действительно прошел пробы и получил место диджея на WMDS. Мне сказали: «Парень, у тебя есть то же, что и у твоего отца». Но я никогда не задумывался о подобной карьере. Наверное, так я просто чувствовал себя ближе к отцу. Но вместе с тем это все время вызывало вопросы. Я теперь постоянно слышал: «Почему твой отец никогда о тебе не упоминает?» После двух лет учебы в колледже Дейда я получил возможность поступить в Университет Майами. Я комментировал футбольные игры на студенческой радиостанции. А после стажировки получил работу на местной станции WNWS. Мама всегда слушала мой эфир и делала записи для себя. Она говорила, что поступала точно так же, слушая передачи отца. Она посоветовала мне перестать вставлять в речь «Ух-х-х-х», следить за тем, как я делаю паузы, и еще кое-что. Некоторые из работников станции знали моего отца. Я чувствовал, что рано или поздно мы должны с ним столкнуться. Потом я стал вести ночное шоу. И в то же самое время отец вел свою программу на Mutual. И мы были конкурентами примерно месяца три.
А затем мама сказала: «Знаешь, это как-то нечестно, что ты представляешься, как Ларри Кинг-младший. Так ты никогда не выйдешь из его тени. Ты должен понять, чего ты можешь достичь сам, а не как его сын. Лучше вернись к тому имени, которое носил твой отец, прежде чем начал работать на радио». И я стал выходить в эфир под именем Ларри Зайгера.
Я заканчивал учиться, когда WTVJ – телеканал, на котором начинал работать мой отец, – предложил мне работу.
«Как поживает ваш отец?» – спрашивали меня те, кто знал его.
«Нормально», – отвечал я.
У меня хорошо получалось притворяться. Если кто-нибудь говорил мне: «Я знаю вашего брата Энди», – я отвечал: «Замечательно, передавайте ему привет!» Но на что я рассчитывал?
На телестудии я зарабатывал восемь долларов в час и старался работать как можно больше, в том числе в выходные. И я стал спрашивать себя: «Действительно ли мне это нравится? Или я просто гонюсь неизвестно за чем?»
Мне предложили работу в Юго-Восточном банке, я должен был руководить небольшой группой сотрудников. И подумал, не попробовать ли себя в менеджменте. Может быть, как раз это мне подходит. Я как раз был в банке, когда мне позвонила мать.
«Тебе сегодня предстоит ответить на много вопросов», – предупредила она.
«Что случилось?»
«У твоего отца случился сердечный приступ».
«Он жив?»
«Насколько я знаю, да».
«По-моему, нужно его навестить».
«У твоего отца только что случился сердечный приступ, – сказала она. – Последнее, что ему нужно, чтобы перед ним вдруг появился ты».
Я послал в больницу открытку. Не знаю, получил ли он ее. Может быть, она так и не дошла до него или потерялась среди других посланий. Но мне необходимо было это сделать.
В 1989 году я получил работу в American Express. В Miami Herald примерно в то время появилась большая статья об отце. Он упоминал обо всех своих детях, кроме меня. Точно так было, когда выходили книги отца. Я сразу же смотрел в них страницу с посвящениями, потому что очень хотел увидеть там и свое имя. Но ни разу не видел. Но это не слишком трогало меня, а статья в Miami Herald задела. Но благодаря ей я осознал, насколько изменилась моя собственная жизнь. Я работал в компании из списка Fortune 500, и подобные истории могли отразиться на моей репутации. Когда вышла статья, коллеги по American Express начали спрашивать меня, действительно ли он мой отец. И когда я говорил «да», то удивлялись, почему обо мне нет ни слова в статье. Полагаю, к этому времени и моя мать начала несколько переживать по этому поводу.
