Ларри Кинг
Я всегда стараюсь торопить события. Неужели вы этого еще не сделали? Тогда вперед!!!
Шон Саусвик-Кинг
Роды были довольно тяжелыми. Ларри гонял врачей, как сумасшедший. Наш сын появился на свет в 6.31 пополудни. Грета ван Састерен, тогда работавшая на CNN, объявила об этом в 6.36.
Ларри Кинг
Я впервые присутствовал при родах. В 1960-е отцов не пускали в родильное отделение. Смотреть такое было запрещено. А тут я сам перерезал пуповину. Мы назвали нашего сына Чанс (Случай), потому что мы встретились с Шон благодаря случаю.
Чансу было четыре месяца, когда мы отправились к Биллу Клинтону в гости в Белый дом. Мы думали, что приглашение будет отменено, потому что в этот день закончилась война в Боснии, но этого не случилось.
Клинтон взял Чанса на руки и вошел с ним в Овальный кабинет. Он зачитывал сообщение об окончании войны, а фотографы снимали его с Чансом на руках. Он посмотрел на ребенка и сказал: «Ты еще не понимаешь, что здесь происходит. Но когда-нибудь, малыш, ты будешь изучать в школе историю. И учитель скажет: «Сегодня мы поговорим с вами о Боснии», – и когда он это произнесет, подними руку! Ты был здесь. И сможешь показать в классе эту фотографию. Ты был здесь!»
Шон Саусвик-Кинг
Чансу было пять месяцев, когда я вновь забеременела. В тот день мы поехали в больницу рано утром. Я думала, что малыш родится где-нибудь в середине дня. Но он оказался очень шустрым. Такой он и есть, наш Кэннон.
Ларри Кинг
Мы назвали его Кэнноном, потому что он был зачат на улице, которая носила это имя. Но не знаю, что бы мы делали, если бы зачали его на Элевадо.
Я помню, что, когда родился Кэннон, заметил, что у него затруднено дыхание. Все кругом увлеклись разговорами, и мне пришлось обратиться к врачам, указывая им на это. Оказалось, возникла проблема с бронхами. Все прошло через несколько дней. Но именно я заметил это первым.
Глава 18
Президенты
Когда-то давным-давно мне предложили читать в одном университете курс по интервью.
«Вы можете составить для нас учебный план?» – спросили они. Я никогда не учился в колледже, так что не представлял себе, что это такое.
«Ну, просто опишите, чему вы будете учить на первой неделе занятий, чему на второй и так далее».
Иными словами, к примеру, я мог бы на третьей неделе учить студентов тому, как брать интервью у президентов.
Но дело в том, что, по-моему, то, что я мог бы рассказать в третью неделю, не сильно отличалось бы от того, что я рассказывал бы в первую. Суть вопроса всегда одинакова: быть собой. На президента я смотрю с тем же интересом, что и на слесаря. Наверное, именно этим я и отличаюсь от всех прочих. Если мне предстоит беседа с президентом, я не буду сидеть часами, придумывая заранее 600 вопросов. Это не мой стиль, и не это сделало меня тем, кто я есть.
Иногда, когда меня ждет большое серьезное интервью, я слышу:
«Ну, сегодня ты должен быть на высоте».
Значит, я должен добавить в программу нечто особенное для такого случая?! Меня всегда это оскорбляет. Разве я не должен вносить нечто особенное в программу, когда беседую со слесарем? Естественно, когда я собираюсь брать интервью у президента, я сознаю, что это президент. Но если я стану относиться к нему иначе, чем ко всем остальным, это буду уже не я.
Я был дружен со всеми президентами Соединенных Штатов, начиная с Ричарда Никсона. И чем дольше длилась дружба с каждым из них, тем сильнее я воспринимал их как обычных людей, особенно после того, как они оставляли свой пост. Джеральд Форд однажды начал запинаться и путаться в словах во время интервью. Нам пришлось закончить его раньше времени, и в тот же день с ним случился инсульт. Джордж Буш-старший расплакался, заговорив о потере дочери. Мой сын Чанс показывал в нью-йоркской студии CNN приемы карате и ударил Билла Клинтона по яйцам. Билл стоически перенес этот удар.
Так что я отношусь к президентам не так, как относятся к ним историки. Я знаю, что у каждого из них есть свои слабости. И еще знаю, что события, происходящие в масштабах мира, никто не в состоянии контролировать. Порой президенты поступают неправильно, но и каждый человек ошибается время от времени. Есть события, которые президенты провоцируют намеренно, как Линкольн спровоцировал гражданскую войну. А есть события, на которые ни один президент повлиять не в силах, как не в силах и прекратить их. Джордж Буш-младший как-то сказал очень правильную вещь. Его спросили: «Что о вас будет думать история?» И он ответил: «Понятия не имею. Меня-то уже не будет».
Я могу рассказать вам лишь о том, каково это – общаться с президентами, пока они живы.
Ричард Никсон
Когда Никсон подал в отставку, я был безработным. Я совершил ошибку и был наказан за нее – точно так же, как и Никсон. У меня не было причин терять работу, точно так же, как не было у Никсона причин лишиться своего поста. Зачем нужно было взламывать представительство Демократической партии в Уотергейте накануне выборов 1972 года? Никсон на этих выборах победил в 49 штатах. Его победа над Джорджем Макговерном была одной из самых внушительных подвижек в истории президентства. Эти выборы он легко выиграл бы, даже не имея ни единого документа из тех, что находились в штабе демократов.
Я понимаю тех, кто пережил падение. Поэтому знаю, через что пришлось пройти Никсону. Мне кажется, это помогло мне, когда спустя несколько лет после отставки я брал у него интервью. Никсон чувствовал мою искреннюю симпатию. Когда я спросил его об Уотергейте, он сказал, что никогда там не бывает и даже отворачивается, когда проезжает мимо.
Самое удивительное для меня в Никсоне было то, каким образом этот политик достиг таких высот, будучи, в общем-то, не очень приятным человеком. Невозможно сделать себя приятным для людей специально. Про то, как грубо обращался Никсон с людьми во время своих поездок в ходе президентской кампании, рассказывали немало. А он не просто не был приятным человеком, думаю, он вообще не отличался любовью к людям. Мне кажется, он больше любил ситуации.
Если бы я был владельцем сети СМИ, я бы нанял Никсона в качестве аналитика. Никто так, как Никсон, не мог объяснить, как именно сложилась та или иная ситуация. Мог ли он решить проблемы, появившиеся в результате такой ситуации, это другой вопрос. Но он был замечательным аналитиком, удивительно проницательным и хватким.
Он питал пристрастие ко всему иностранному. И пожалуй, предпочел бы общество премьера Брежнева обществу губернатора Пенсильвании. Именно поэтому во время его правления в стране произошло столько либеральных перемен – ему было не до них. Его больше волновало установление дипломатических отношений с Китаем.
Его подвела собственная неуверенность. Однажды я беседовал с ним в программе на радио в Майами. Он был главным гостем. После него в программе должны были принять участие четверо представителей профсоюза мужской моды. В городе проходил их съезд, и, пока мы беседовали с Никсоном, они ожидали своей очереди и наблюдали за нами.
