В перерыве Никсон обратился ко мне.
«Видишь тех парней? – Тон его был очень подозрительным. – Они точно говорят обо мне».
«Откуда вы знаете?» – спросил я.
«Знаю», – ответил он.
Может быть, они обсуждали его галстук или цвет костюма. Но Никсон считал, что каждый что-то имеет против него. Он был непростым человеком. Но практически любой человек, достигший в своем деле вершин, не простой. Да, Никсон не был приятным человеком. Но Хьюберт Хамфри рассказал мне одну историю, благодаря которой я увидел Никсона в ином свете.
Никсон и Хамфри были противниками на президентских выборах 1968 года, в которых, как оказалось впоследствии, Никсон победил с минимальным в истории преимуществом. Через несколько лет, в канун Рождества, Хамфри попал в госпиталь Sloan-Kettering. У него был рак, и он собирался пройти курс химиотерапии. Его супруга проводила праздничный вечер с родственниками, и он дал указание телефонистке не соединять его ни с кем, кто будет ему звонить. Раздался звонок. «Черт! – подумал Хамфри. – Я же просил…» Это оказался Никсон. Один из них умирал, другой был в немилости. Они проговорили много часов в тот рождественский вечер. Я часто вспоминаю эту историю, потому что впервые после отставки Никсон приехал в Вашингтон на похороны Хамфри.
Итоги его президентства неоднозначны. Он открыл двери в Китай. Хамфри бы такого сделать не смог. Республиканцы затоптали бы президента-демократа, решившего посетить коммунистический Китай. Но, к сожалению, имя Никсона в первую очередь всегда ассоциируется с Уотергейтским скандалом и отставкой.
Одно из ярких воспоминаний, связанных у меня с Никсоном, относится к библиотеке его имени. Когда я последний раз был там, в одном из залов был выставлен его настольный блокнот. Последняя запись в нем была такой: «9 вечера, вторник. Larry King Live». В тот день он дал согласие на участие в нашей программе, а к вечеру его увезли в больницу с инсультом. Через несколько дней он скончался.
Джеральд Форд
[136]
Музей Форда в Гранд-Рапидс, штат Мичиган, – это красивое здание с тремя фасадами. Когда комика Марка Расселла спросили, что он думает о нем, тот ответил: «Ну да, Форд-то правил всего три года».
Форд пришел к власти в переломный момент. Уотергейтский скандал был событием невероятным – президент нарушил закон. Через месяц после своего вступления в должность Форд даровал Никсону полное прощение. Никогда не забуду его фразу: «Наш долгий национальный кошмар кончился…» Но это прощение не далось даром. Страна разделилась на два лагеря. Время было крайне напряженным. Собственный пресс-секретарь Форда после обнародования этого заявления подал в отставку. И многие считали, что именно прощение, дарованное Никсону, послужило одной из причин поражения Форда на выборах 1976 года.
Но когда я спросил его об этом много лет спустя, Форд ответил, что считал и считает, что поступил тогда правильно. Его доводы действительно имеют смысл. Если на президентском посту он хотел заниматься решением существующих в стране проблем, нужно было поставить точку в деле Никсона. Он верил, что со временем народ поймет его правоту.
На моей памяти Форд был самым обычным человеком из всех, кто занимал президентское кресло. Он никогда не стремился занять его. Это был настоящий конгрессмен – из тех, к кому обращаются за помощью, если задерживают выплату пособия. Джеральд Форд обязательно добился бы, чтобы был наведен порядок.
После того как он однажды споткнулся и скатился вниз по трапу, сходя с самолета, его стали изображать неуклюжим увальнем. В свое время даже была популярна шутка о том, что он играет в футбол без шлема. Однако в школе он учился отлично. Форд был привлекателен и легок в общении. Попав в Белый дом, он стал проводить гораздо менее консервативную политику, чем та, за которую выступал в конгрессе. Но такое произошло не с ним одним после занятия высшего государственного поста. Управление страной волейневолей заставляет занимать более центристскую позицию. Когда вы являетесь депутатом от Мичигана, вы представляете население штата Мичиган. Но оказавшись президентом, вы становитесь представителем всех граждан без исключения.
Форда неприятно поразило, когда в 1980 году Рональд Рейган пытался помешать его выдвижению. Но фатальной ошибкой в ходе дебатов с Джимми Картером стало заявление о том, что Восточная Европа не находится под давлением Советов. Это также стало одной из причин его неудачи.
Можно сказать, что главная роль, которую сыграли Форд и его супруга Бетти, – это роль целителей. Форд старался воссоединить страну после отставки Никсона. И я помню, как он рассказывал о вмешательстве родных, стремившихся помочь Бетти избавиться от пристрастия к алкоголю и обезболивающим средствам. Имя Бетти Форд стало синонимом реабилитации. Первое, что вспоминаешь, сталкиваясь с этим понятием, – это Центр Бетти Форд. Такое впечатление, словно до него реабилитационных клиник вообще не существовало в природе. Превосходно пошутил на эту тему Альберт Брукс. «Где же тогда лечилась сама Бетти Форд?» – спрашивал он.
Позже Джеральд Форд очень сдружился с Джимми Картером. Это произошло уже в годы правления Рональда Рейгана. Рейган направил их представлять Америку на похоронах Анвара Садата. Там же был и Никсон. Но он поспешил после церемонии вернуться домой, а Форд и Картер летели вместе и после этого очень сблизились.
Форд с печалью наблюдал за тем, как со временем Республиканская партия все больше и больше склонялась к крайне правым позициям. Я присутствовал на съезде республиканцев в 1992 году, когда Джордж Буш был выдвинут на второй срок. Раш Лимбо занимал в зале, где проходил этот съезд, почетную ложу. Пэт Бьюкенен
[137] произносил речь на пленарном заседании. Форд обернулся ко мне и спросил: «Что стало с моей партией?»
Джимми Картер
Джимми Картер опередил свое время. Он видел возможности мирного урегулирования на Ближнем Востоке. Я узнал об этом только недавно, но, оказывается, он еще в 1970-е установил на Белом доме солнечные батареи. Теперь это выглядит само собой разумеющимся, но женщины в клуб Alfalfa были допущены благодаря Джимми Картеру.
Клуб Alfalfa («Люцерна») получил свое название в честь одноименного растения. Это растение, пожалуй, приносит больше пользы, нежели клуб. Он не занимается благотворительной деятельностью. Он устраивает обеды. И все. Клуб Alfalfa был создан в 1913-м. На ежегодный обед собираются президенты, члены кабинета министров, судьи Верховного суда, дипломаты, руководители бизнеса. Я помню, как на одном из таких обедов разговаривал с Дэвидом Рокфеллером
[138]. И он сказал: «Разве можно встретить всех этих людей в одном зале? Я просто не верю своим глазам». В бытность президентом страны Джимми Картер не посещал обеды клуба, потому что на них не допускались женщины. Вот по этой причине женщинам тогда и было разрешено иметь членство в этом клубе.
