Его явная слабость была в потакании своим желаниям. Мне кажется, и сам Клинтон не мог объяснить, почему он поступает так, а не иначе.
Но разве у великих людей нет недостатков? Черчилль страдал манией. Линкольн впадал в депрессию. Интересно, как он это называл, своим голубым периодом? В свои черные дни он запирался ото всех. Когда у Линкольна или Черчилля случались моменты слабости, они могли полностью отстраниться от дел на три-четыре дня. Погружались в свои мысли или спали. Слабости Клинтона не мешали ему быть прекрасным президентом. Он всегда был и остается тружеником. Он постоянно в делах.
Даже самых лучших президентах есть за что укорять. Франклин Делано Рузвельт был великим – величайшим президентом на моей памяти. Мне было двенадцать, когда он умер. И я помню, как шел по улице и видел рыдающих людей. Рузвельт победил Великую депрессию и выиграл мировую войну. Не думаю, что кому-то еще из президентов довелось столкнуться одновременно с такими огромными проблемами. Но он не отдавал приказ бомбить железные дороги, ведущие к концентрационным лагерям. Он никогда не выступал за гражданские права или за черных на Юге. Элеонора говорила, что он мог бы сделать гораздо больше вместе с южными демократами, но предпочел остаться в стороне. Мне хотелось бы поговорить с Рузвельтом об этом. На каждого человека оказывает влияние его происхождение, время, в которое он живет, и сложности, с которыми ему приходится сталкиваться. Именно с этой точки зрения его и надо оценивать.
Как показало время, люди, которые пытались объявить импичмент Клинтону, остались в истории не более чем примечаниями. А Клинтон оказался замечательным президентом.
Джордж Буш 43-й
Джордж Буш мне действительно нравится. С ним замечательно ходить на бейсбольные матчи. Он из тех, кто просидит все девять иннингов. Мне грустно констатировать, что к тому моменту, как он покинул свой пост, его авторитет в народе упал до ниже некуда. Его проблема была в том, что он никогда не был любопытен. Его не интересовало неизвестное. А это большой недостаток.
Он сделал много хорошего. Он вложил в борьбу со СПИДом больше, чем любой другой президент в мире. Но когда я думаю о времени его президентства, то прежде всего вспоминаются его действия после 11 сентября, неспровоцированная война с Ираком, решение о начале которой было неверным с самого начала и которая обернулась для нас полным кошмаром, его неумелые действия при ликвидации последствий урагана «Катрина» и худший экономический кризис со времен Великой депрессии. Никто не мог этого предвидеть, когда я проводил дебаты между кандидатами от республиканцев накануне предварительных выборов в Южной Каролине в 2000 году. Но если сейчас просмотреть запись этих дебатов, можно заметить, что отголоски будущих проблем витали в воздухе уже тогда…
Глава 19
Все сгодится
Те дебаты в Южной Каролине по силе можно было сравнить с боксерским поединком в тяжелом весе.
Никто не мог предвидеть такого, когда CNN покупало права на трансляцию этих дебатов. Все началось после того, как Маккейн выиграл предварительные выборы в Нью-Гемпшире. Буш был фаворитом той гонки, Маккейн – новичком. Нью-Гемпшир существенно поколебал расстановку сил. Пресса предсказывала, что если Маккейн победит в Южной Каролине, то кандидатом от республиканцев станет он. И тут начались две недели самой грязной политики.
В прошлом тоже бывали грязные кампании и драматические предварительные выборы. Одной из самых знаменитых была телевизионная реклама, которую запустил Линдон Джонсон во время предвыборной борьбы с Барри Голдуотером в 1964-м. Там показывали маленькую девочку, собирающую в поле цветочки на фоне тикающих часов. А потом – БУМ! – ядерный взрыв. Смысл был в том, что, если вы будете голосовать за Голдуотера, нашему миру настанет конец. Эту рекламу показали только раз, и Джонсон на выборах остановил часы Голдуотера.
Но борьба между Бушем и Маккейном в основном шла скрыто. В Южной Каролине муссировались слухи о том, что у Маккейна чернокожий ребенок. Особенно пострадала его репутация, когда Буш на встрече с ветеранами заявил, что Маккейн отвернулся от военных. Можно себе представить, что это значило для человека, который провел более пяти лет в лагере для военнопленных. Маккейн ответил тем, что начал в своих роликах ставить под сомнение добропорядочность Буша.
Когда эти двое прибыли в студию, не было ни дружеского рукопожатия, ни приветствия.
«Джон».
«Джордж».
Маккейн сжимал кулаки.
Буш заметил: «Знаете, ведь это политика».
«И все сгодится, Джордж? – поинтересовался Маккейн. – Все-все?»
«Пора начинать», – сказал я.
В дебатах принимал участие и третий кандидат: между непримиримыми соперниками сидел Алан Кейес. Он призывал их обратить внимание на моральные проблемы общества, но Буш и Маккейн, казалось, вообще его не слышали. Конечно, споры между кандидатами случались и раньше. Но у меня возникло ощущение, что эти двое всерьез недолюбливают друг друга. Мне самому почти не приходилось задавать какие-либо наводящие вопросы. В какой-то момент, когда Маккейн сказал, что он не использует порочащую соперников рекламу, Буш достал листовку как раз такого содержания и помахал ею перед носом у Маккейна.
Это было черт знает что. Всякий раз, когда потом в разговоре с кем-либо из них я вспоминал об этих дебатах, они тут же пускались в живейшие воспоминания. Меня всегда удивляло, что впоследствии эти двое могли обниматься друг с другом. Одна фраза Буша из тех дебатов особенно запомнилась, тем более что теперь она звучит даже более значимо, чем тогда. Он сказал, что президент «должен вносить определенность в неопределенный мир».
Он не представлял, с какой степенью неопределенности ему предстоит столкнуться, заняв президентский пост.
Нет ужаснее даты, чем 11 сентября. Во время нападения на ПёрлХарбор мне было восемь лет. Мы тогда даже не знали, где находится этот Пёрл-Харбор. А тут был Нью-Йорк! К тому же было неизвестно, кто в этом виноват. Этот день помнят все. И я почти каждому гостю своего эфира задаю один и тот же вопрос: «Где вы были, когда самолеты врезались в башни Всемирного торгового центра?»
Я услышал новости утром, примерно в десять минут седьмого. Я включил телевизор и увидел горящую башню. Сначала подумал, что это реклама нового фильма Арнольда Шварценеггера. Когда я понял, что произошло, то разбудил Шон. Чансу было тогда два года, Кэннону – год.
Все превратилось в череду расплывчатых картинок. Люди, прыгающие с вершин небоскребов. Известие о том, что Барбара Ольсон, комментатор CNN, была в том самолете, что врезался в Пентагон. Я знал ее мужа Теда. Окна здания, в котором я когда-то жил в Вашингтоне, были выбиты звуковой волной при падении самолета. Мы не знали, закончился ли этот кошмар. А вдруг террористы атакуют Международный аэропорт Лос-Анджелеса? Стали известны удивительные факты. Один слепой мужчина спустился пешком по семидесяти девяти лестничным пролетам со своей собакой. Мой продюсер Грег работал так напряженно, что был не в состоянии осознать все, что проходило перед глазами. В тот вечер нашим гостем был мэр Джулиани. Рекламы в программе не было. Да и кому могло бы прийти в голову рекламировать крем для ног сразу после трагедии? Как только передача завершилась, Грег залился слезами.
