Долго вслушивался Лев Петрович, позабыв обо всем, боясь услышать последнее дуновение уходящего Иного Филиппа Ныркова. Но услышал слабенькое трепыхание сердца, уставшего, истерзанного болью, но живого. Даже чужую поддержку учуял, так вслушивался, оттолкнув от себя все остальное.
* * *
Между тем на подмогу тарутинцам пришел Бородинский полк, оттеснив англичан. Британцы отступили на пятьсот шагов и огнем своих штуцерников положили целые ряды русской пехоты. Артиллерия неприятеля тоже наносила чувствительный урон русским полкам. Из резервов подтянулись новые английские бригады. Но потерявшие почти всех офицеров ополовиненные русские полки раз за разом шли в штыковые атаки.
К девяти часам утра… «Всего-то! Когда же это закончится…» – пронеслось в голове Бутырцева, когда он бросил взгляд на свои карманные часы… наши установили до сорока орудий на Казачьей горке. Англичане, вновь овладевшие редутом номер один, тоже не отстали от русских – привезли в основательно порушенное укрепление три десятка пушек. Успели вовремя, и атака Охотского полка была в упор встречена шрапнелью британской артиллерии. К плотному туману добавился дым от орудийных выстрелов. Пришло время и этому полку показать, чего стоит русская пехота. Охотцы, в сотни глоток даже не выкрикивая, а рыча «ура!», взяли в штыки редут и успели заклепать девять орудий, прежде чем на них насели войска генералов Бентинка и Каткарта. Генерал Бентинк тут же был тяжело ранен, погибли двенадцать офицеров, но шотландская гвардия охотцев из редута выбила.
Селенгинский и Якутский полки в постепенно тающем тумане с новой силой навалились на первый редут, расстреливая и встречая штыками шотландцев в медвежьих шапках. Стоны раненых сливались в гул, заглушающий орудийную пальбу. Тела у разбитых строений громоздились в три слоя, там были еще живые люди, но никому не было до них дела. Те живые, которые еще держались на ногах, с остервенением пытались навалить поверх четвертый слой тел.
Охотский полк выбил британцев из второго редута.
Редуты несколько раз переходили из рук в руки. Голыми руками русские пехотинцы и британские гренадеры душили друг друга, хватали из-под ног камни и били ими друг друга, а то и просто кидали во врага. Повергнув противника, отыскивали упавшие ружья и сабли и били, кололи, рубили человеческие тела дальше.
Офицеры силой и криком останавливали бегущих обезумевших солдат, собирали вокруг себя, ставили под знамена и вновь вели в бесконечные атаки. Схватывались с неприятелем, орудуя саблями, кинжалами, а то и кастетами с дубинками.
Все было одинаково у русских и англичан.
Британцы подтягивали и бросали в бой последние резервы из ближайших бригад и дивизий. Генерал Каткарт дробил свою дивизию, поротно и побатальонно затыкая бреши в британской обороне. Герцог Кембриджский галопом носился по всем британским частям, еще не вступившим в бой, и собирал подкрепления.
Французы пока не вмешивались в битву, ждали приказа своего командующего. Отряд Горчакова, который еще со времен Балаклавского сражения стоял в долине перед Сапун-горою, в битве участия не принимал: лезть на приступ Сапуна казалось генерал-лейтенанту делом безнадежным. Полки Жабокрицкого отсиживались в Килен-балке, но несли потери от штуцерников, осыпающих их пулями сверху. Эх, если бы Меншиков и Жабокрицкий были решительнее!..
Лорд Раглан бросил остатки дивизии Каткарта на поддержку гвардейцев.
Уже проглядывало солнце, многие солдаты сбросили шинели. В традиционных красных мундирах англичане стали отличными мишенями для русских стрелков, которые неожиданно оказались в тылу британцев. Русские дали убийственный залп в спину красномундирников. Англичане оказались зажаты в плотном кольце. Практически никто из них оттуда не выбрался. Там же полегли последние генералы и офицеры. Джордж Каткарт был не согласен с планом однорукого Раглана, но приказ выполнил до конца. До своего конца – он получил пулю в лоб.
Мясорубка на пятачке продолжалась с попеременным успехом. Солдаты с обеих сторон изнемогали от усталости. Бутырцев, пытающийся выжить в этом аду, был вынужден убивать тех вражеских солдат, кто случайно налетал на него. Он не мог покинуть проклятое место – куда бы он ни двигался, все время попадал в крутую переделку. Он даже пробовал уходить с группами раненых, но все время приходилось с кучкой солдат защищать спины уходящих.
Многие солдаты просто валились на землю, прячась за какими-нибудь укрытиями, и офицерам не было никакой возможности заставить их подняться и идти на противника. Да и офицеров оставалось все меньше и меньше.
Постепенно среди русских наметилось движение вниз в долину, туда, откуда пришли. Люди исчерпали запас прочности, и было трудно просить их держаться. Никто не приходил им на помощь. «Где Жабокрицкий, где Горчаков? – отчаянно спрашивал пустоту Бутырцев. – Чуть-чуть нажать, и англичане побегут. Тогда русский клин между британцами и французами будет не выбить». Но не шли на подмогу резервы. Бутырцев знал наверняка, что силы есть, что они выделены для этого дела. Он даже знал, ментально пробившись к своему заместителю Суровкину, что на другом краю обороны в районе шестого редута отряд генерала Трофимова собрал на себя немалые силы французов, что солдаты Минского полка дерзко атаковали французские траншеи и овладели ими.
«Почему же нет подкреплений?» Этот вопрос занимал умы русских солдат.
IV
Англичане сумели погнать русских вниз, в долину. Упоение кровью достигло накала, сравнимого с чувствами взбесившегося вампира. Напрасно герцог Кембриджский отдавал приказы вернуться в строй. Его мало кто слушал.
В спину его отряду вышли русские батальоны, только что разбившие дивизию Каткарта. Кузен королевы Виктории сумел собрать последние остатки самообладания и вывел свой штаб из окружения. Ему это дорого обошлось – внук Георга III и тоже Георг, а именно Георг Вильям Фредерик Чарльз, герцог Кембриджский, граф Типперари, барон Куллоден, потерял лошадь, был ранен в руку, контужен и тронулся умом.
Бутырцев был своеобразным провидцем – случались у него редкие, не очень точные озарения. Узнав впоследствии от главы английского Дозора сэра Джеймса о несчастье, постигшем двоюродного брата королевы, Лев Петрович заявил, что не стоит переживать о не сложившийся судьбе страдальца. Что Duke of Cambridge в будущем станет фельдмаршалом и главнокомандующим британской армией, первым, кто займет через многие десятилетия этот пост после фельдмаршала семи стран великого Веллингтона, победителя при Ватерлоо. И совсем в далеком будущем мелькнуло перед внутренним взором Темного молодое лицо очередного Duke of Cambridge по имени Уильям, в день свадьбы уже принца Уэльского.
* * *
К этому моменту у англичан оставалось не более девяти тысяч человек живой силы, но наконец-то соизволили вступить в бой французы. Силами, примерно равными общей численности англичан. Русские полки, потерявшие до трети личного состава, все же собрались для удара по «туркам», за которых солдаты приняли африканские части французов. Якутский и Охотский полки мощной фронтальной атакой сумели потеснить врага, отбили два орудия. Селенгинский полк насел на англичан на левом фланге.
