– Правда ли, что вас будто бы сам император Петр Алексеевич в Париж учиться отправил? – решил воспользоваться благоприятным моментом любопытный юноша.
– Чистая правда! Послал меня царь с другими детьми дворянскими науки познавать во Францию в инженерную школу. Понимал император, что наше обучение – свет для невежественной России, не пожалел денег на благое дело. Я там знакомого встретил – Абрамку Петрова. Генерал-аншефа будущего, который потом себя Ганнибалом величать велел. Я и его брата, Алешку, знавал. Еще по Преображенскому полку, где я был рядовым, а он гобоистом. Но младший братишка помер в юности, а с Абрамкой мы знатно повеселились во Франции: и вино пивали, и на войне воевали, – ударился в воспоминания Бутырцев.
– Это вы там, во Франции, Посвящение прошли? – осторожно поинтересовался Филипп. Вопрос для любого Иного очень личный, не каждый готов душу перед другим открыть.
Но Лев Петрович закрываться не стал. Светлый ему нравился, к тому же с этим мальчиком ему предстоит работать в паре, жить бок о бок, дело делать. Может быть, и воевать – с людьми или Иными, не развлекаться едут.
– Там. Заприметил меня один француз. Виконт де Брижак. Маг к тому времени силы немалой. Мы с ним в салоне общей знакомой как-то повстречались. Язвительный был человек, начал надо мною насмехаться. Я французский уже хорошо разумел, а изъяснялся еще дурно. Слово за слово, распалил он меня, но я виду не подаю. Он продолжает. Тут я не сдержался, матерно ответил, думал, не поймет похабщину. А он все понял, Иной ведь. Обложил меня по-французски. Тонко, с выдумкой. Главное – публично. Я его на дуэль вызвал, драться немедленно. Вышли в сад. Я уже в подпитии был, шпагу с трудом держал. Он стоит, хохочет, насмехается надо мной с одним кинжалом в руке. Я вскипел, бросился было на наглеца. Он мою руку перехватил с силой небывалой. «Fixer», – говорит. Развернул свое оружие, ткнул себе в живот, аж до самой рукоятки вогнал, лезвие из спины выйти должно было. Я думал, все – убился насмешник. А он чуть согнулся, поморщился, двумя руками клинок из тела вытащил. Камзол расстегнул, рубашку. Повторил свое «fixer», тут до меня дошло, что он велит мне смотреть на рану. Я глянул – батюшки-светы! – рана-то на глазах закрылась, и на коже ни следа. Меня аж трясти начало. «Ну что, – говорит уже по-русски, – получил сатисфакцию?» Я ничего понять не могу, подумал, что допился этой ихней кислятины до чертиков. Тут Анри меня и просветил насчет Иных. В Сумрак провел, вывел назад. Привел к Тьме. Потом учил меня, бывая в добром расположении духа, когда мы с ним куролесили. Как-то ночью возвращались мы с ним из Пале-Рояля, кутили с регентовыми друзьями, жаль, с самим герцогом Орлеанским не довелось познакомиться. Пьяные были, шли и песни горланили, попивая вино запросто, из бутылок. На наши вопли ночные воры пришли. С дубинками, а кое-кто и при шпаге был. Ох и повеселились мы с Анри!
Бутырцев замолк, смакуя пережитое. Мимолетная улыбка коснулась его лица – знать, было что вспомнить. Но быстро продолжил:
– Со многими Иными познакомил меня мой наставник: с французами, с англичанами, с испанцами тоже, с двумя итальянцами. Потом я в Европе не раз бывал – и по делам Иных, и как частное лицо. Еще большими связями разжился. Я полагаю, что наши Высшие учли эти знакомства, когда поставили меня начальствовать над русским Дозором в Севастополе.
– Кого же еще назначать, Лев Петрович, если не вас. Вы и с европейскими Иными знакомы, и следователь знатный, уж я-то имел честь увидеть вас в деле, – польстил Бутырцеву Филипп не без задней мысли – хотелось юноше узнать, что же на самом деле поручено Темному расследовать. Не может быть, чтобы двое разномастных Высших послали Льва Петровича выполнять скучную работу надзирателя над Иными.
– Вы, Филипп, не темните, Тьма – сторона не ваша, – ухмыльнулся старый маг. – Хотите что-то спросить – спрашивайте. Сочту нужным передать вам какие-то знания – отвечу. В необходимых пределах. Если вопрос будет о том, что вас не касается, – не обессудьте. Так будет лучше для дела. Нам с вами еще многое предстоит.
Нырков помолчал, досадуя на себя за то, что его хитрость оказалась шита белыми нитками. Не хотелось показывать свою неосведомленность, выглядеть бестолочью в глазах хоть и Темного, но уважаемого им мага.
– Лев Петрович, так что мы будем делать на самом деле? – решился наконец молодой человек.
– Увы, Филипп Алексеевич, будем мы заниматься наискучнейшим на свете делом – следить за магическим фоном в городе и округе, прислушиваться, вылавливать малейшие всплески, определять источник, собираться с коллегами из других Дозоров и решать вопрос правомерности применения магии. И буде решено, что кто-то проштрафился, то выдавать виновного на суд Инквизиции.
– Лев Петрович! – взвился юноша. – Не держите меня за дурачка! Всегда вы, Темные… Будьте любезны…
– А еще… – многозначительно протянул начальник, – мы будем стараться понять, зачем европейские Иные натравили европейских же императоров на Россию, чем привлек их Крым, какая надобность собрала столь многочисленные Дозоры в Севастополе. И чем на самом деле они тут занимаются.
– Ух ты! – Нырков был ошарашен. – Вам Высшие что-то такое рассказали? Что вы знаете?
– Увы, Филипп, мне ничего не объяснили, не поделились московские гранды своими подозрениями. Они явно что-то знают, к каким-то выводам пришли. Но мне Шаркан наказал, чтобы я внимательно осмотрелся, вник во все подозрительное, вычислил интригу и только тогда доложил ему. Им – Агний был при этом напутствии. Они, видите ли, хотят услышать мое непредвзятое мнение о происходящем. Верят моему чутью следователя и способности видеть мелкие черты будущих событий. Удружили…
– Вы и впрямь можете будущее видеть? – нескромно заинтересовался любопытный Нырков.
– Увы, мой юный друг, дар мой небольшой и неудобный: вдруг удается услышать слово, или фразу, или предмет как бы из будущего, а то и картинку целую. Что это? К чему? Самому приходится разгадывать загадки. Нет, я не пророк и не предсказатель. Я могу линии обыденных событий на несколько минут вперед посмотреть, иногда даже на полчаса в будущее заглянуть. Но не более.
– Мне и этого не дано. С моим пятым-то… – загрустил юноша.
– Учитесь, познавайте, я тоже не родился первостепенным. С шестого начинал, упорством и упрямством постигал магию. Никаким знанием не брезговал, в ножки учителям кланяться не стыдился.
– Я готов учиться… – засмущался вдруг Нырков и замолчал.
– Договаривайте! Смелее, ну! Я не обижусь, – подбодрил начинающего мага Бутырцев.
– Даже у Темного, – пробормотал юноша.
– Так-то лучше. Откровенность между нами – это залог успеха. Если я – разведчик и свежий взгляд на события для Высших, то вы, Филипп, тоже можете быть моими глазами и ушами в тех местах и в том обществе, где со мною не могут вести себя по-приятельски. Среди молодых офицеров, да и среди солдат вы будете своим без всяких заклинаний. Наверняка вы найдете собственные ниточки в доверенном нам деле. Кстати, раз уж вы мой помощник, то я обязан вам еще кое-что рассказать. В моем походном сундучке, да-да, в этом, – он кивнул в сторону поклажи, громоздившейся на телеге, – амулеты, доверенные мне Шарканом. Они вас не касаются, но среди них есть необычная раковина, которая позволяет связаться с главой московских Темных. Мало ли что может со мною произойти, тогда вы возьмете раковину и доложитесь. Сейчас я вас научу ею пользоваться. Обхватите ее пальцами снизу, как чашу… Именно так, правильно. Теперь поднесите ее ко рту, да-да, вот так, и говорите в Нее «Вызываю тебя, Шаркан!» Да громче, громче, не бойтесь, я накрыл нас сферой невнимания. Слышите, в раковине запищало? Теперь поднесите ее к уху и слушайте, что говорит вам собеседник… Слышно? Дайте-ка я поговорю.
