– Ты смотришь на меня, будто я странная.
Эйден отложил банку в сторону.
– Ты не странная.
– Тогда что? Ты закончил?
Он кивнул и наклонился вперед, расставив руки по бокам от меня.
– В следующий раз, когда тебе будет больно, я хочу, чтобы ты сказала мне.
Когда я подняла глаза, мы оказались всего в нескольких дюймах друг от друга – ближе, чем когда-либо за пределами учебной комнаты.
– Хорошо.
– И… ты не странная. Ну, я встречал более странных людей, чем ты.
Я улыбнулась, но то, как Эйден смотрел на меня, не могло не волновать. Будто он брал на себя ответственность за меня и то, что я чувствовала. Так и было. Может, это было связано с необходимостью заботиться о Диконе… Дикон? Я вспомнила, что он сказал прошлой ночью.
– Дикон когда-нибудь говорил о подобных вещах? О ваших родителях?
Мой вопрос застал его врасплох. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы ответить:
– Нет. Как и ты.
Я проигнорировала это.
– Он же пьет? Думаю, он делает это только для того, чтобы забыться.
Эйден моргнул.
– Ты тоже поэтому пьешь?
– Нет! Не поэтому.
Что я говорю?.. Боги, что я делаю? Пытаюсь поговорить с ним о его брате?
– Что ты сказала?
Надеясь не выходить за рамки, я подалась вперед.
– Думаю, Дикон пьет, чтобы не чувствовать.
Эйден вздохнул.
– Знаю. Как и все советники, и учителя. Неважно, что я делаю или к кому его привожу, он не рассказывает.
Я кивнула, понимая, как тяжело было Дикону.
– Он… гордится тобой. Он сказал иначе, но гордится тем, что ты делаешь.
Он моргнул.
– Почему… как ты узнала?
Я пожала плечами.
– Думаю, если ты будешь продолжать в том же духе, он в конце концов откроется.
В серьезном взгляде Эйдена теперь таилось нечто большее. Он выглядел обеспокоенным по причинам, которых я не хотела признавать.
– Эй. – Я протянула руку к его ладони. – Ты…
Я замерла, когда он прикоснулся своими пальцами к моим.
– Что я?
Красивый. Добрый. Терпеливый. Идеальный. Я не сказала ничего из этого списка. Вместо этого я уставилась на его пальцы, задаваясь вопросом, знал ли он, что держит мою руку.
– Ты всегда такой…
Его большой палец скользнул по моей руке. От бальзама его пальцы стали прохладными и гладкими.
– Какой?
Я посмотрела вверх. Его взгляд, его мягкое прикосновение к моей руке делало очень странные вещи. Я чувствовала жар и головокружение, как будто просидела на солнце весь день. Все, о чем я могла думать, это то, как его кожа касалась моей. Затем то, как его рука будет касаться других мест. Я не должна была думать об этом вообще.
Эйден был чистокровным.
Дверь в комнату распахнулась. Я отдернула руку.
Большая неуклюжая тень остановилась у двери. Мистер Стероид – Леон – осмотрелся. Его взгляд упал на Эйдена, который переместился на гораздо более подходящее расстояние.
– Я искал тебя везде, – сказал Леон.
– Что случилось? – спокойно спросил Эйден.
Леон бросил на меня взгляд. Он ничего не подозревал. Зачем ему? Эйден был уважаемым чистокровным, а я – просто полукровка, которую он тренировал.
– Она поранилась?
– Она в порядке. Что тебе нужно?
– Маркус хочет видеть нас.
Эйден кивнул. Он последовал за Леоном, но остановился у двери.
– Мы поговорим об этом позже.
– Хорошо, – сказала я, но его уже не было.
Мой взгляд вернулся к картине с изображением богини любви. Я с трудом сглотнула. Не было другой причины – абсолютно никакой – в моем интересе. Я интересовалась Эйденом именно так. Несомненно, он был достоин обморока. В нем много что могло нравиться. Если бы он был полукровкой, не было бы ничего плохого. Он не работал на Ковенант, так что не возникло бы ситуации, когда ученик встречается с учителем. Он был всего на три года старше меня. Если бы он был полукровкой, я бы, наверное, уже бросилась на него.
Но Эйден был долбаным чистокровным.
Долбаный чистокровный с удивительно сильными пальцами и улыбкой, от которой… в животе порхали бабочки. И то, как он смотрел, я не могла забыть даже сейчас. Глупое маленькое сердце прыгало в груди.
Глава 10
Пару дней спустя, во время растяжки, Эйден решил рассказать, почему Маркус хотел его видеть.
– Приедет Люциан.
Я разочарованно смотрела в потолок.
– И?
Он лег рядом на мат. Его нога касалась моей, вызывая тянущее ощущение в груди. Ты смешна, Алекс. Перестань. Я отодвинула ногу.
– Он хочет поговорить с тобой.
Отгоняя странное влечение, я сосредоточилась на его словах.
– Зачем?
Он согнул колени.
– Люциан – твой законный опекун. Предполагаю, ему любопытно посмотреть, как продвигается твоя подготовка.
– Любопытно? – Я подняла ноги вверх. С чего бы это? Не понимаю. – Люциан никогда не интересовался моими делами. Зачем ему это сейчас?
Выражение его лица на мгновение изменилось.
– Сейчас все по-другому. С твоей мамой…
– Это неважно. Это не имеет никакого отношения ко мне.
Он все еще выглядел странно, продолжая смотреть, как я указываю пальцами ног в потолок.
Эйден глубоко вздохнул, словно подбирая слова.
– Люциан категорически против твоего возвращения в Ковенант.
– Приятно знать, что у Люциана и Маркуса много общего.
Его челюсти сжались.
– У Люциана и Маркуса нет ничего общего.
Затем он снова попытался убедить меня, что Маркус не такой придурок, каким я его представляла. Неделями он рассказывал о том, как дядя беспокоился, когда мы с мамой исчезли, и как облегченно вздохнул, когда узнал, что я жива. Здорово, что Эйден хотел восстановить наши отношения, но он не понимал, что восстанавливать было нечего.
Эйден протянул руку и подтолкнул мои ноги обратно на коврик.
– Ты когда-нибудь сидишь без движения больше пяти секунд?
Я улыбнулась:
– Нет.
Он выглядел так, словно хотел улыбнуться, но не стал.
– Сегодня вечером, когда увидишь Люциана, веди себя как следует.
