Я ничего не сказала, хотя хотелось.
– Это еще не все. – Он взял в руки следующий листок. – Тебя много раз наказывали за прогулы, драки, срыв занятий и нарушение правил. Ну и мое любимое – многократное нарушение комендантского часа и вылазки в мужское общежитие.
Стало неловко.
– И все до четырнадцати лет! – Его губы сжались. – Ты должна гордиться.
Мои глаза расширились, и я уставилась на его стол.
– Не скажу, что горжусь этим.
– Учитывая такое твое поведение, боюсь, способа возобновить твое обучение нет.
– Как? – Мой голос дрогнул. – Тогда почему я здесь?
Маркус сложил бумаги обратно в папку и закрыл ее.
– Наше общество нуждается в слугах. Этим утром я разговаривал с Люцианом. Он предложил тебе место в своем доме. Это честь для тебя.
– Нет! – Я снова поднялась на ноги. Меня охватили паника и ярость. – Я никогда не стану слугой в его доме или в чьем-либо другом!
– И что тогда? – Маркус посмотрел на меня. – Будешь жить на улице? Я этого не допущу. Решение уже принято. Ты не будешь вновь посещать занятия.
Глава 3
Эти слова шокировали меня. Мои мечты на глазах превращались в пыль. Я смотрела на дядю, ненавидя его так же, как даймонов.
Мистер Стероид нарушил тишину.
– Могу я кое-что сказать?
Мы повернулись к нему. Оказывается, он умеет разговаривать. Не знала.
Маркус одобрительно помахал ему рукой, велев продолжать.
– Она убила двух даймонов.
– Я знаю об этом, Леон.
Человек, который собирался разрушить всю мою жизнь, оставался безразличным.
– Когда мы нашли ее в Джорджии, она сражалась одна против еще двух даймонов, – продолжал Леон. – Если ее обучить, то ее возможности станут безграничными.
Потрясенная тем, что этот чистокровный меня защищает, я осела в кресло.
Изумрудные глаза Маркуса все еще не выражали никакого интереса.
– Я понимаю, но я не могу закрыть глаза на ее поведение до инцидента с матерью. Это школа, а не детский сад. У меня нет ни времени, ни энергии следить за ней. Я не могу допустить, чтобы она бегала по школьным коридорам и втягивала в авантюры других учеников.
Я закатила глаза. Он выставлял меня преступницей, которая собиралась уничтожить весь Ковенант.
– Тогда назначьте кого-нибудь, – сказал Леон. – Летом здесь есть инструкторы, которые могут присмотреть за ней.
– Мне не нужна нянька. Я не собираюсь сжигать школу.
Меня проигнорировали.
Маркус вздохнул.
– Даже если мы кого-то назначим, она уже слишком сильно отстала в обучении. Она не догонит остальных учеников в классе.
В этот раз заговорил Эйден:
– У нас впереди все лето, чтобы ее подготовить. Это вполне возможно.
– Кто будет этим заниматься? – нахмурился Маркус. – Эйден, ты Страж, а не инструктор. И Леон тоже. А Лаадан скоро возвращается в Нью-Йорк. У других инструкторов есть свои дела, им некогда заниматься с полукровкой.
Выражение лица Эйдена было непроницаемым, и я, черт побери, не знаю, что заставило его произнести следующее:
– Я могу заниматься с ней. Это не помешает моим обязанностям.
– Ты один из лучших Стражей. – Маркус покачал головой. – Незачем распылять свои силы.
Они спорили о том, что со мной делать. Я попробовала вмешаться, но Эйден и Леон посмотрели на меня так выразительно, что я заткнулась.
Маркус продолжал настаивать на том, что я безнадежна, а Стражи – утверждать, что это можно исправить. Дядя был готов передать меня Люциану, и тогда мне пришлось бы распрощаться со своим будущим. Все это знали. Ходили ужасные слухи о том, как чистокровные обращаются со своими слугами, особенно с женщинами.
Когда у Леона и Эйдена не осталось аргументов, вступилась Лаадан:
– Как насчет сделки, директор Андрос? Если Эйден утверждает, что может ее тренировать и при этом выполнять свои обязанности, вам нечего терять. Скажем так, если ее не подготовят до конца лета, она просто вылетит из Ковенанта.
Я повернулась к Маркусу.
– Хорошо, – он откинулся на спинку кресла, – но это на тебе, Эйден. Понимаешь? Все, что она натворит, отразится на тебе. А она, поверь мне, натворит. Она такая же, как ее мать.
Эйден осторожно посмотрел на меня.
– Да, я понимаю.
Я расплылась в широкой улыбке, и Эйден, очевидно, насторожился. Я вновь повернулась к Маркусу. Он смерил меня холодным взглядом.
– У меня нет столько терпения, как у твоего старого директора, Александрия. Не заставляй меня сожалеть об этом решении.
Я кивнула, не будучи уверенной, что стоит что-то говорить. Это могло все испортить. Маркус махнул рукой, и я вышла из его кабинета. Лаадан и Леон остались, а Эйден последовал за мной. Я посмотрела на него.
– Спасибо.
– Пока не благодари.
Я пожала плечами.
– Уверена, Маркус отправил бы меня к Люциану, если бы не вы трое.
– Разумеется. Он твой отчим и законный опекун.
Я вздрогнула.
– Это обнадеживает.
– Что такого сделал Люциан, что заставило вас с матерью сбежать?
– Ничего, но Люциан… не особенно меня жаловал. Знаешь, я любимая дочка, а он просто Люциан. В конце концов, кого это волнует?
Эйден поднял брови.
– Министра.
Мой рот открылся.
– Что? Ты прикалываешься?
– А смысл? Вообще, ты могла бы воздержаться от того, чтобы публично издеваться над ним. Сомневаюсь, что это поможет делу.
От новости о том, что Люциан теперь министр, живот скрутило, особенно если учесть, какое «место» он выделил для меня в своем доме. Я покачала головой и отбросила эту мысль: хватало и других забот.
– Тебе нужно отдохнуть. Завтра начнем тренировки.
– Хорошо.
Эйден внимательно меня осмотрел. Казалось, будто он изучал все мои порезы и синяки.
– Уверена?
Я кивнула:
– С чего начнем? Я никогда не начинаю с наступательной тактики или боевых искусств.
Он покачал головой.
– Не хочу тебя разочаровывать, но начнем мы именно с боевых искусств.
Это не радовало. Мне нравились кинжалы – вообще все, что имело лезвие, – и мне очень хотелось узнать, как всем этим эффективно пользоваться.
Я уже двинулась в сторону общежития, как Эйден сказал:
