Сверчок задумчиво мерила шагами длинный пустой зал. За высокими окнами сквозь моросящий туман уже виднелся посветлевший горизонт – приближался рассвет… А значит, и закат.
– Почему же наши мозги не подчиняются Осе? – растерянно вздохнула она. – Давайте порассуждаем. Что у нас общего? Есть ли ещё кто-то такой же, как мы?
– Как же, как же. Сёстры Осы, Златка… хотя Оса не раз угрожала ей…
– Чем? Сделать её марионеткой, как остальных? – Сверчок остановилась и обернулась. Скарабея молча пожала плечами. – Вы знаете о доме престарелых в улье Цеце – где насильно держат таких невосприимчивых?
– Нет, не слыхала, – прищурилась дракониха, – но заметила, что осталась одна такая старая – во время Древесных войн мои приятели стали умирать или исчезать. Большинство из них резко выступали против войны, так что я не особо удивлялась, но… некоторые перед смертью вели себя странно – несли какую-то чушь, и глаза становились мутные.
Сверчок глянула искоса.
– Белёсые такие, белизна мелькает и пропадает, да? Мне тоже приходилось… – Она описала старика, которого видела в окно тогда, в первый раз, в двухлетнем возрасте.
– Очаровательная история, – хмыкнула Скарабея, добавляя ещё красного к фонтану крови, бьющему из головы нарисованной осы.
– Может, это были её эксперименты? Допустим, она проверяла, на кого может воздействовать, а на кого нет… или ещё нет – может, её власть росла со временем?
– Непохоже что-то… – Старая дракониха ткнула кистью в сторону Сверчок. – Все ядожалы получают свои способности с самого яйца, а не открывают их случайно через полвека. Почему Оса ничем таким не занималась в те сорок лет, пока ещё не стала королевой? Не скажу, что моя сестра была таким уж подарком, но уж точно не делала из своих подданных белоглазых кукол!
– Но всё же – почему это не действует на нас? – снова вздохнула Сверчок. Утомлённо присела рядом со старухой, невольно отводя взгляд от подыхающей осы, плавающей в луже крови. – Я… У меня есть одна версия… Насчёт себя то есть. Не знаю, возможно ли такое, но вдруг… – Она запнулась.
– Давай, выкладывай!
– Вдруг я наполовину шелкопряд? Кузнечик сказала, что мои родители… на самом деле не мои… вот я и подумала: вдруг один из настоящих – шелкопряд, оттого и…
– О нет! – Скарабея с горькой усмешкой покачала головой.
– Нет?
– Ты не полукровка, точно.
Сверчок озадаченно моргнула.
– Откуда вы знаете? Может, и вы сами тоже… Мало ли…
– Нет, я серьёзно опасаюсь за твои мозги, детка! Твоя школа, конечно, для тебя бесполезна, но я не думала, что она так быстро гасит мыслительные функции. – Принцесса отложила кисть и подалась вперёд, сцепив когти. – Я точно знаю, что ты не полукровка, поскольку знакома с твоими настоящими родителями, а они оба ядожалы до мозга костей… И до белых глаз!
– Вы знакомы? – вскричала Сверчок, вскакивая на лапы. – Они ещё живы? Кто они? Почему бросили меня?
– Бросил только один, а мать просто не могла признать тебя своей. Трудно поверить, что ты не догадалась сама. – Казалось, на голову Сверчок рушится целый улей – медленно, ярус за ярусом. Она стояла, как во сне, не в силах двинуться с места. – Кузнечик тебе не сестра, червячок. Она твоя мать!
Глава 15
Привычный мир перевернулся вверх дном, будто кто-то взял улей и вытряс из него содержимое. Кроме одного, и это одно было сердцем всего остального.
– Кузнечик, – тихо повторяла Сверчок, – моя мать. Кузнечик – моя мать. Кузнечик…
– Ну, заладила… Похоже, надолго, – проворчала Скарабея, доставая из-за своей подушки другой холст, на котором стая блестящих зелёных жуков затаскивала полудохлую осу в тёмную нору, где сверкали хищные глазки и острые челюсти.
– Почему она мне не говорила? Почему? Знала же, что я умею хранить секреты. – Сверчок хлестнула хвостом по полу. – Лгала мне! Неужто собиралась скрывать правду всю жизнь?
– А есть разница? – язвительно усмехнулась старуха.
– Есть! Всё стало бы понятнее. Хотя… конечно, появились бы и вопросы.
– У тебя-то? Ещё бы.
– По крайней мере, это многое объяснило бы… Так вот почему мама… то есть Пчела меня так не любит! – Ссоры родителей, их холодные взгляды, вечная печаль Кузнечик… – Вот почему сестра… то есть Кузнечик так всегда обо мне заботилась! Пчела вечно повторяет, когда ругается: «Ты не моя дочь», – оказывается, голая правда!
– Ну и слава лунам! – фыркнула дракониха. – Характерец у Пчелы – просто язва.
Слышать это от принцессы Скарабеи было довольно смешно, но Сверчок сдержала улыбку.
Как же им удалось сохранить всё в тайне? Даже представить трудно. Ну ладно, знакомые могли и не заметить, что Кузнечик носит яйцо – в дождливый сезон многие полнеют, сидя дома и лучше питаясь, да и скрытности у неё хватает – но потом? Все драконы оставляют яйца в Гнезде улья на сохранение, а когда драконятам подойдёт срок вылупиться, забирают домой. Наверное, Пчела просто явилась туда якобы со своим яйцом и зарегистрировала как положено.
– Трудно представить, что Пчела согласилась на такой обман.
– Они и не хотела, бесилась страшно, когда узнала. Будь воля твоей милейшей бабули, твоё яйцо бросили бы со скалы в море!
Вообразить такое было и впрямь легче… Как странно слышать, что так называют Пчелу, но семья есть семья, никуда не денешься. Однако королева Оса пришла бы в ярость. Бабка всё время рисковала, что обман вскроется и погубит её налаженную упорядоченную жизнь, вот и бесилась каждый раз, когда видела внучку.
– В конце концов решили тебя узаконить, – продолжала Скарабея, – чтобы не прятать всю жизнь. Кузнечик оставила яйцо в Гнезде, а Пчела – признала его своим. – Старуха оскалилась в ухмылке. – Я тоже слегка посодействовала.
Наверняка угрозами, подумала Сверчок. А может, пообещала Пчеле протекцию по служебной линии.
– А официальные записи?
– Тут я тоже помогла, – улыбнулась дракониха. – Небольшая взятка, фальшивое свидетельство – и всё в порядке, ты дочка Пчелы.
– Но зачем вы вообще стали помогать моей сес… то есть Кузнечик? – Сверчок и сама уже почти знала ответ. – Потому что знали моего настоящего отца?
Улыбка старой принцессы иссякла, как отхлынувшее от берега море перед ударом цунами. Она долго не отрывала глаз от холста, затем отложила кисть и с глухим рычанием поднялась на лапы.
Сверчок отступила в сторону, и дракониха, тяжело ступая, двинулась к полкам с книгами. Вытянула старинный том в тёмно-зелёном кожаном переплёте и раскрыла его. Между страниц оказалось вырезано углубление, где хранился небольшой живописный портрет.
Добрые глаза – первое, что отметила Сверчок у нарисованного дракона. Очки, совсем как у неё самой. Чешуя тёплого оранжевого цвета, а крылья тёмно-красные с чёрными пятнышками тут и там, тоже как у дочери, похожими на чернильные кляксы. В лапах дракон держал книгу, и глаза Сверчок наполнились слезами.
