– Отпусти меня! – взмолилась Сверчок. – Как будто меня не видела, а? Больше не встретимся, обещаю!
Бабка грозно скалилась всё так же грозно. Возражений от внучки она слышать не привыкла и всегда делала, что хотела.
– Книга у тебя? – Она яростно щёлкнула хвостом.
– Нет… но я видела её, даже читала. Королева Оса обо всём лжёт!
Прижав крылья к бокам, Пчела заинтересованно прищурилась с «профессорским» видом.
– Хм… точно? Вообще-то, преподавать историю бывает трудновато без такого авторитетного источника, как Книга Ясновидицы. Всегда мечтала до неё добраться!
– Я тоже… Наверное, у нас с тобой всё же есть что-то общее.
– Тебе стоило бы отдать её мне. – Бабка шагнула вперёд. От хищной улыбки зубы её показались длиннее и острее. – Со своей квалификацией и опытом я лучше разберусь в ней, чем полуграмотные шелкопряды!
– Говорю же, нет её у меня! – Сверчок в страхе отступила, упершись хвостом в стену и едва не сбив крыльями карту Панталы. – Да и всё равно не отдала бы… потому что ты запросто подаришь её королеве Осе… за приглашение на вечеринку!
Пчела яростно зашипела.
– Может, и так, но сначала прочитаю!
– Копия письма из неё лежит на памятнике перед библиотекой. Отпусти меня и читай сколько угодно.
Внезапно бабка замерла, прислушиваясь. С площади доносилось топанье лап и крики. «Здесь говорится, что королева лжёт!» – разобрала Сверчок среди шума. «Здесь тоже!» – ответил кто-то. Как она и надеялась, надписи привлекали всё больше внимания… но по плану ей следовало сейчас укрываться в безопасности водяной башни.
Осе достаточно посмотреть глазами какого-нибудь солдата, и ей станет ясно, что мятежница прячется в улье Златки, а тогда…
Сверчок вновь перевела взгляд на бабку.
Глаза ядожалихи стали белыми как мел, будто из них разом высосали весь цвет.
– Ага! – прошипела королева, довольно кивнув головой Пчелы. – Вот ты где!
Глава 17
Сверчок развернулась и кинулась вверх по лестнице. За спиной раздавалось заливистое карканье, лишь напоминавшее обычный смех Пчелы.
В разбитые окна второго этажа уже лезли, срывая шторы, трое белоглазых. Сверчок швырнула в них пустую банку от краски, забрызгав всё вокруг красными каплями, и рванулась по ступенькам ещё выше – через спальню на балкон.
Ядожалы сбегались и слетались к дому Пчелы со всех улиц, выходивших на площадь. Королева не собиралась позволить изменнице снова, как в храме Ясновидицы, выскользнуть из когтей.
Перепрыгнув ограду балкона, Сверчок развернула крылья и полетела что было силы через площадь к проёмам во внешней стене, за которой лежала равнина.
Ещё есть шанс! Ещё, ещё немного… Только теперь рядом нет Росянки, небо далеко, а вокруг слишком много ядожалов, и каждый из них – королева Оса.
Они слетались отовсюду, поднимаясь из толпы внизу и выскакивая из окон и дверей домов, словно туча огненных муравьёв. Могучие солдаты и крошечные драконята, домохозяйки и разодетые в шелка с драгоценностями аристократы – но ни один из них больше не был самим собой. Они стали роем – когтями и клыками королевы, её безропотным и безотказным оружием.
С того первого раза в двухлетнем возрасте Сверчок охватывал ужас при одном виде белоглазых. Теперь их добычей стала она сама, не пожелавшая двигаться в единстве со всеми остальными. Спасения не было.
Грубые лапы врезались сзади, опрокинули, швырнули вниз. Какая-то ядожалиха с красными полосами плюнула сверху кислотой, которая лишь чудом не попала в голову и зашипела на полу. Сверчок попыталась откатиться, но чьи-то жала вонзились по краям крыльев, пригвождая их к древокамню. Затем на грудь тяжело плюхнулась Пчела, и Сверчок вскрикнула от удара.
Вид у бабки был вовсе не торжествующий и не разъярённый, в белых глазах не мелькало даже любопытства. Прижимая внучку к мостовой, она бесстрастно следила, как чёрный с жёлтыми пятнами ядожал впрыскивает той в крылья едкий парализатор.
Сверчок отвернулась от бабки и обвела взглядом площадь, перепуганных шелкопрядов на тротуарах и сотни драконьих глаз, следящие из окон.
Последний шанс.
– Королева лжёт вам! – проревела она, с усилием всматриваясь сквозь отравленный туман боли и замечая в этих глазах… удивление? смущение? сочувствие? – В Книге Ясновидицы не говорится, что вами должна править Оса! Всё это ложь!
Жёлто-пятнистый вогнал жало в шею, и в горле вспух колючий ком, опаляя сознание невыносимой болью. Приподнятая голова откинулась и свесилась набок.
Ядожалы схватили пленницу за парализованные крылья и потащили прочь от испуганных глаз – по спиральному коридору, выше и выше, в дворцовую тюрьму принцессы Златки.
Думая о библиотеке, Сверчок не раз ловила себя на мысли, что Златка не так уж плоха, раз заботится о книгах, и тут же вспоминала о тюрьме, которую правительница улья приказала построить не как обычно на отдалении, а посреди собственной резиденции. Никто не знал почему и что делают с драконами, попавшими в эти стены.
«Вот сейчас и узнаю», – мелькнула смутная мысль, когда мимо проплывали обитые зелёным и голубым с золотом шёлком ворота дворца. Сквозь многочисленные окна внутрь проникал сероватый вечерний свет, звон дождевых капель и запах грозы. Дыхание ветерка на миг напомнило о свободе, оставшейся по ту сторону стен.
Ядожалы двинулись вниз по лестнице, и бессильно обвисшие крылья Сверчок задели чёрный каменный порог, за которым кончался весёлый дворец и начинались тюремные казематы. Очень хотелось глянуть, куда её тащат, но голова болталась на обмякшей шее, и перед глазами проплывал лишь пол, исцарапанный тысячами когтей.
Внизу окон не было, и промежутки между редкими и тусклыми огнешёлковыми фонарями тонули во тьме. Откуда-то доносилось заунывное тоскливое пение.
– Эй, ты! За что тебя? – окликнул кто-то. – Что она сделала?
Но Сверчок не могла ответить, а тюремщики не захотели. Пройдя казавшийся бесконечным коридор, они остановились. Лязгнула отпираемая дверь камеры. Арестованную бросили внутрь ничком, и она едва сумела смягчить падение онемевшими от яда лапами. Затем неимоверным усилием перевернулась на спину, чтобы разглядеть своих тюремщиков.
– Я думала… будет труднее, – произнесла королева чужим голосом. Один солдат запирал камеру, другой смотрел сквозь железные прутья, и оба говорили в унисон всё с той же устрашающей монотонностью. – Какая глупость… являться в улей… И зачем? Ругань на стенах… горстка листовок… которые к вечеру… обратятся в пепел. Жалкий наивный дракончик… можно подумать… тебе кто-то поверит.
Сверчок не могла ответить, и не смогла бы, наверное, даже не будь её горло парализовано ядом. Так страшно ей не было никогда в жизни… исключая, может быть, тот момент, когда Оса увидела её глазами хранительницы и стало ясно, что тайна раскрыта.
