* * *
Дом встретил Рогозину и Берга потоком свежего кондиционированного воздуха, уютным неярким освещением и приветливой улыбкой консьержа. Тот просканировал гостя внимательным взглядом, и впервые за день Марина начала расслабляться. Она была в безопасности, на своей территории. Даже прилипший к ней как банный лист Аарон почти не раздражал.
Не желая портить зарождающееся ощущение душевного равновесия, Рогозина позволила Бергу завести себя в кабинку лифта. Обычно Марина предпочитала подниматься на свой этаж по лестнице, хоть какой-то фитнес. Но ради того, чтобы избавиться от конвоя пораньше, можно было и пренебречь привычками.
— Пятый? — уточнил Берг, когда они оба оказались внутри.
— Да. Пятый, — жалея, что живет не на первом, ответила его спутница.
Дверцы со щелчком закрылись, и лифт медленно пополз вверх. «Осталось недолго, — успокаивала себя Рогозина, — терпела и не такое». Однако в закрытой кабинке наедине с Бергом каждая секунда стала казаться вечностью. Рядом с ним в закрытом пространстве было тесно, и не важно, что в лифте легко поместилось бы десять человек.
Аарон непостижимым образом вызывал у нее ощущения, схожие с клаустрофобией. Даже в горле запершило. Неожиданно вспомнилось, что последний раз она поднималась так вместе с Тищенко. Это была их последняя с Денисом близость. Поздно вечером, после работы… Тогда клаустрофобии не было. За несколько лет, что длились их отношения, какие только эмоции ни вызывал Тищенко. Весь спектр от ярости до равнодушия. Но странного, как паническая атака, волнения никогда не возникало.
Стараясь дышать ровно и не смотреть на Аарона, Марина принялась мысленно отсчитывать меняющиеся на экране цифры: «Два, три, четыре». Оставалось совсем ничего: один вдох, три удара сердца… До пятого этажа лифт не доехал. Сосредоточенная на цифрах, Марина не успела ничего предпринять. Берг резко выкинул руку вперед и, пристально глядя ей в глаза, нажал на кнопку «stop».
Все произошло внезапно. Очень быстро. Кабинку немного тряхнуло, и лифт остановился между четвертым и пятым этажом.
— Что ты делаешь? — от неожиданности голосовые связки предали Марину, и с губ сорвался испуганный писк.
Берг подошел вплотную. Его лицо не выражало никаких эмоций, но взгляд, внимательный, испытующий, заставил вжаться в прохладную стенку лифта за спиной.
— Хочу согласовать с тобой одно условие, — проговорил он.
— Мы договаривались, что ты просто доводишь меня до квартиры. — Марина подняла руку, чтобы положить на грудь Аарону, остановить, но не посмела.
— Я так и сделаю, — он заметил ее жест и ухмыльнулся, словно понял. — Но ты забыла о главном.
Марина смолчала.
— Твоя квартира должна быть безопасна, — сказал за нее Берг. — Никто не должен подобраться к тебе. Ни днем, ни ночью. Она должна быть бастионом.
Теперь он был уже не просто близок, он буквально нависал над Рогозиной. На уровне лица находился загорелый треугольник кожи в отвороте белоснежной рубашки. Чуть выше плотно сжатые губы и синие глаза с оранжевыми всполохами — отражениями мигающего табло лифта.
— Если она не покажется мне надежной, ты улетишь, — будто хищник, почувствовавший слабину жертвы, Берг продолжил давить.
— Все будет в порядке. — Чтобы ответить, пришлось собраться с силами и разогнать туман, что уже стоял в голове.
— Уверена?
— Да.
Неожиданно выражение лица Аарона смягчилось.
— У тебя усталый взгляд. — Он тыльной стороной ладони провел по подбородку Марины. — Такая красивая, изящная, но глаза…
— Какие?
— Потухшие. Словно ты в своей жизни уже все видела.
— Хреновый комплимент, Берг, — горько усмехнулась Марина, откидывая его руку.
— Прости. Мне казалось, что с комплиментами мы покончили. Они еще в прошлый раз показали свою неэффективность.
— И теперь ты думаешь голой правдой завоевать мое расположение?
— Правдой? — уголки губ Аарона поползли вверх. — Вряд ли это возможно. Но вот голышом я бы тебя точно завоевал.
Марина рассмеялась. От веселья вся ее неловкость куда-то развеялась и, уже не задумываясь, она толкнула Берга в грудь.
— Поражаюсь. Где у тебя регулировка самоуверенности? Срочно нужно понизить уровень, а то еще возгорание случится.
— Чего только с тобой наедине не случается.
Тяжело вздохнув, Берг снова нажал на «stop», и лифт тронулся.
* * *
На общей площадке пятого этажа было светло и чисто, как в новостройке перед сдачей в эксплуатацию. Ни одного признака жизни, ни единого звука из квартиры соседей. Выйдя из лифта, Марина ощутила, как с плеч спадает невидимая тяжесть. Она была почти дома.
«Осталось избавиться от Берга, и можно…» — додумать эту мысль не успела. На площадке неожиданно послышалась музыка, ее любимый Ханс Циммер, а стоило шагнуть за угол — сердце чуть не остановилось.
Дверь в ее квартиру была открыта. Пять миллиметров стали, противосъемные петли, два сложных замка разных конструкций и четыре ригеля — самая надежная из всех возможных дверей. Нараспашку. По телу пробежал холодок, а виски сжало, словно тисками.
Паника рядом с Бергом в лифте не шла ни в какое сравнение со страхом, которые Марина ощутила сейчас. Нужно было бежать. Прыгнуть в лифт и вызвать охрану. Сделать хоть что-нибудь, но ноги будто вросли в пол. Хватая губами воздух, как утопающая, Марина предприняла единственное, на что оказалась способна — открыла сумочку и принялась рыскать в ней в поисках телефона.
— Не стоит, — Берг вырвал у нее трубку, когда одеревеневшие пальцы уже почти набрали номер полиции. — Пойдем, — позвал он и первым двинулся в сторону квартиры.
Уже на этом моменте Марине стоило сообразить, что со взломом что-то не так. Коварный расчетливый рейдер Берг был похож на кого угодно, но только не на бесшабашного Рембо из голливудских боевиков. Не кинулся бы Аарон в квартиру с ворами. Скорее, заблокировал бы лифт и лестницу и, лениво почитывая новости в надежном укрытии, дождался бы наряда полиции. Чисто, безопасно и грамотно.
Пребывающая в шоковом состоянии Марина поняла это лишь несколько секунд спустя. Когда хозяйка и гость переступили порог квартиры, им навстречу вышел водитель Берга. В левой руке Димы находилась кружка, в правой — электрочайник.
— А кофе здесь есть? — совершенно серьезно, с обидой в голосе спросил этот «взломщик». — Чая зеленого пять видов, а хотя бы расстворяшки какой — ни грамма.
Марина как стояла, так и села. Медленно по стеночке сползла на тумбочку у входа.
— Марина Львовна, вы только не подумайте чего. Я похозяйничал лишь в кухне, — поспешил успокоить Дима.
— Сложности были? — вмешался Берг.
