— Он захочет эмиссию, чтобы размыть контрольный пакет? — уточнила Марина.
— Да, — подтвердил Берг. — Если мы не воспользуемся преимущественным правом покупки, пятьдесят один процент акций может превратиться в двадцать пять.
Марина отрицательно замотала головой.
— Для этого ему понадобится финансирование, — возразила она.
— «Прайм» покупал акции из заемных средств, значит банк, готовый выдать кредит, у Леонова уже есть.
— Даже если так. Насколько мне известно, «Строй-Лес» переживает не лучшие времена. За счет чего Леонов собирается возвращать деньги?
Молчавший до этого Рогозин покрутил между пальцев ручку, а затем, отшвырнув ее на край стола, выдал:
— Ставлю на то, что наш драгоценный Аркадьич уже придумал, как распродать все активы компании, когда доберется до контрольного пакета.
— Или превратить банк в держателя контрольного пакета, оставив себе пост генерального директора, — подкинул еще один вариант Аарон.
Лев Семенович посмотрел на своего управляющего тяжелым сканирующим взглядом, а потом выругался себе под нос.
— Это только версия, — уточнил Аарон. — С Леоновым трудно прогнозировать точно.
— Хрен редьки не слаще!
— Так, стоп! — вмешалась Марина. — Вас послушать, так «Альфу» уже поделили. Чтобы провести эмиссию, Леонов должен инициировать собрание акционеров и заручиться их поддержкой. Это не так просто и не очень быстро.
Рогозин кивком уступил право на ответ Бергу.
— У него есть два пути, — Аарон внимательно посмотрел на Марину, — плохой и очень плохой.
— Точнее?
— Плохой — это значит, он проведет повторное собрание без нас. Соберет всех, кого сможет, а с главным акционером поступит, как и в прошлый раз — позовет задним числом.
— Кворума не будет!
— Назовет заседание повторным. Если первый раз кворум собрать не удалось, то для законности повторного хватит и тридцати процентов.
— Но ведь мы уже опротестовали первое.
— Официальное подтверждение есть?
— Нет…
— То-то же. — Берг щелкнул пальцем. — Потом в суде можно будет оспорить оба собрания, но к тому времени от «Альфы» ничего не останется.
Марина сжала пальцами виски.
— Черт, если мы заблокируем счет, могут быть серьезные убытки, — произнесла со стоном.
— Ты и чихнуть не успеешь. При таком раскладе на следующий день после голосования захватчик введет на предприятие свою охрану, изымет все документы, а контрагентам разошлет уведомления о смене руководства и счета. Судиться потом придется годами.
— И это не «очень плохой» путь? — Марина исподлобья посмотрела на своего визави.
— Поверь — нет. — Аарон повернулся к Рогозину. Тот кивнул. После этого Берг продолжил: — Альтернатива грязному захвату — честное голосование с участием всех акционеров. Все дружно проголосуют за эмиссию… но главный акционер откажется от права преимущественной покупки.
Марина, казалось, не дышала, впитывая каждое его слово.
— Но почему откажется, если… — прижала ладонь к губам. — Угроза?
— Да, — крякнул Лев Семенович. — Именно по этой причине я так хотел, чтобы ты улетела.
— Для тебя опасность не меньшая.
— Марина! — Было заметно, что до этого Рогозин сдерживался. Возможно, планировал разговор тет-а-тет, возможно, хотел поговорить с дочерью по- хорошему. Но теперь плотину прорвало. — Твоя принципиальность вообще никому не нужна! Не сейчас. Ты понимаешь это? Езжай в Испанию. Отдохни хорошо. Не заставляй меня ломать голову, как защитить тебя здесь!
— Папа, ты все сказал?
— Я еще даже не начал.
С минуту в кабинете стояла тишина. Отец и дочь смотрели друг на друга как дуэлянты перед схваткой. Казалось, вот-вот начнется перепалка. С криками, выяснением отношений, возможно, истерикой — как в других нормальных семьях. Берг даже присмотрел на подоконнике в углу симпатичную леечку для цветов, чтобы окатить в случае необходимости самого горячего. Но обошлось без него.
— Если я правильно поняла, — Марина поднялась с места, — еще ничего не решено. Вариантов развития событий несколько. Чью сторону займут другие акционеры, мы не знаем. Предлагаю ими и заняться. Каждым по отдельности.
— Ты отстранена от работы! — кинул в спину Рогозин.
— А я и не планировала. Теперь на месте генеральный директор. Пусть… рулит.
— Акционеров я беру на себя, — Берг тоже встал.
Марина обернулась к нему.
— Ты знаешь каждого, как знаю я? Сомневаюсь.
— Проверять каждого — это нудная и неблагодарная работа, — попытался разубедить ее Аарон.
— Как раз мой профиль, — Марина бросила злой взгляд на отца, — с благодарной как-то не свезло.
* * *
Информацию об акционерах Павлов передавал скрипя зубами. Во-первых, он все еще не верил Бергу; во-вторых, не одобрял вмешательство дочери босса. Об этом он обоим сообщил прямо. Аарон не взялся бы утверждать точно, но, возможно, именно честное признание начальника СБ поменяло отношение Рогозиной к нему. Колючий ежик Марина Львовна втянула свои иголки. Целый день она смогла мирно просуществовать с ним в офисе и даже не отравила, когда угощала кофе.
Вдвоем они нашли в архиве службы безопасности и скопировали всю информацию об акционерах. Сведения, хранившиеся только на бумаге, Берг фотографировал на мобильный телефон. Оккупировав свой кабинет, Марина сохраняла в облачное хранилище совсем старые данные, записанные еще на DWD-диски.
Павлову оставалось лишь хмурить брови и вздыхать. Этим он, собственно, и занимался, раздражая Берга. Когда вся информация перекочевала к нему и Марине, Аарон и секунды ждать не стал. Хотелось есть, а вот выслушивать второй акт отповеди — ни капельки. Подхватив объект своей опеки под руку, Аарон быстро распрощался с начальником СБ и двинулся прочь из «гостеприимного» офиса ОАО «Альфа-Телеком».
Рогозина не упиралась. Даже руку не выдернула, когда он переплел ее пальцы со своими. Только у машины замешкалась, словно вспомнила что-то важное.
Аарон заметил, что взгляд ее направлен в сторону багажника. "Чемодан!" — догадался он. Вещи Рогозиной все еще находились там.
— Что ж… Ладно. Виски у меня есть, — примирительным тоном произнес он.
Поначалу Марина не поняла, что Берг имеет в виду. Несколько мгновений она смотрела на него как на сумасшедшего, а потом ахнула.
— Виски… — закусила губу. Память об утреннем разговоре в машине, видимо, вернулась.
— Но в одиночестве я не пью, — на всякий случай напомнил Берг.
Он сделал, что мог. Устраивать шоу, как вчера, или уговаривать по-хорошему не было никакого желания. Не глупая. В сложившейся ситуации выбор у нее был простой: отец или он. Негусто, но и опасность существовала нешуточная.
