— Никаких подозрений у него не возникло? — на всякий случай уточнил Аарон.
— Нет. Хоть один из моих начальников доверяет мне целиком и полностью.
— Отлично. В таком случае хорошего полета, не стану тебя задерживать.
— Как долго ждал я этой фразы! — в голосе собеседника послышалось веселье. — Если бы ты только знал!
— Даже представить себе не могу, — иронично отшутился Берг, а потом добавил уже серьезно: — Спасибо, Алекс. Без тебя я бы не справился.
— Знаю, — визави, похоже, и не думал спорить. — Буду ждать в Тель-Авиве. Всех. И, Аарон, пока меня нет, прошу… позаботься об Анне.
Просьба была ненужной. Как он мог не позаботиться о ней? Самый важный участник команды, связующее звено. Но возмущаться Аарон не стал. От повышенной заботы Алекса о своей невесте на душе стало тепло и радостно. Еще один повод для праздника опустился в копилку сегодняшнего дня.
— Обещаю, через неделю она будет рядом с тобой.
Самое приятное обещание за последнее время. Даже хохот Романовского перестал раздражать. Алекс уже положил трубку, а Аарон еще улыбался сам себе, не обращая внимания на косые взгляды собравшихся в этом зале.
* * *
Шоу начиналось. Как послушные ученики в ожидании звонка, акционеры занимали свои места, отключали звук на телефонах. Председательствующий, сегодня им был финансовый директор компании, распекал секретаршу из-за непрезентабельных пластиковых стаканчиков и газированной воды. Ничего необычного. Нудная суета, которую Берг проходил уже бессчетное количество раз.
Прежде в подобные моменты он ощущал усталость, будто спортсмен после олимпиады. Все, что мог сделать, было уже выполнено. Недели и месяцы подготовки превращались в результат, оставалось лишь забрать вознаграждение и исчезнуть.
Однако в этот раз все было иначе. Сегодня вместо знакомой опустошенности Аарон чувствовал прилив сил. Даже сонливости после бурной ночи не было. Возможно, из-за того, что этот захват должен был стать последним в его биографии. А возможно, причиной тому был экран огромного телевизора на противоположной стене.
Плоская глянцевая поверхность отражала все, что было перед ней. Стол, бумаги на нем, открытый ноутбук и мужчину в деловом костюме… Как в зеркале, можно было рассмотреть каждую складку на пиджаке, каждую морщинку на лице.
Не отражалось лишь то, что было надежно спрятано, сокрыто умелыми женскими руками под слоем тонального крема и пудры. Не стоило сейчас вспоминать о Марине. Не время, но начало заседания было таким скучным, а мысли такими сладкими.
О том, что задумала Рогозина, он догадался сразу. Слишком шальным был взгляд и чересчур быстрым побег с его коленей. Так бегут, когда боятся одуматься. Спустя минуту догадка подтвердилась. Марина вернулась, но только в руках у нее было не яблоко, а небольшая, размером с портмоне, косметичка.
Чтобы не рассмеяться, Аарону пришлось до боли закусить щеку. Жизнь окончательно пошла под откос. Он и косметика! Даже если бы Рогозина предложила ему резиновую маску какого-нибудь из американских президентов, это не было бы так безумно. Нужно было спасаться бегством! Плюнуть на ссадину, на опасность разоблачения и бежать… Бежать подальше от этой чудаковатой женщины.
Но он не смог. В огромном халате, босая, Марина казалась девчонкой, стащившей у матери набор косметики. Не хватало только туфель не по размеру на высоком каблуке и розового лака на аккуратных маленьких пальчиках.
Один быстрый взгляд, брошенный на ноги, чуть не стал фатальным. Чтобы вдохнуть, Аарону пришлось ослабить узел на галстуке. Еще бы принять холодный душ… Срочно. Можно прямо в одежде. Уговаривать себя ждать было все сложнее. Смотреть на нее, хотеть, чувствовать отклик и отказываться — в такие извращенные игры он еще не играл.
Наверное, его настигло какое-то вселенское возмездие за грехи, но с этой женщиной простых кувырканий в постели казалось мало. Только не сиюминутный порыв. Час или ночь — не с ней. Марина столько раз удивляла его, столько раз выводила из себя и заставляла волноваться, что теперь хотелось получить в безраздельное владение всю ее. Без спешки, без камер, без необходимости постоянно оглядываться изучить все оттенки вспыльчивого темперамента и заставить наконец подчиняться. Полностью. Хотя бы собственным желаниям.
При мысли, как бы он это сделал, в штанах стало чертовски тесно. Даже ночью, прижимая Марину к себе, сдерживаться было проще, чем сейчас. «Скорее всего, именно так и превращаются в маньяков», — невесело заключил он и поднял наконец взгляд с ног на лицо Рогозиной.
— Ну что, приведем тебя в порядок? — достав из косметички какой-то тюбик, чересчур бодро спросила Марина.
Аарона так и подмывало сообщить, что в порядок его лучше приводить другим способом, но глаза напротив так весело сверкнули, что пришлось собрать в кулак последние остатки силы воли.
Уже когда дело было сделано, и ссадину укрыл плотный слой крема и пудры, удалось разлепить губы, чтобы хоть что-то произнести.
— После такого я просто обязан купить твое молчание.
Пушистая кисточка, самое мучительное орудие пытки, последний раз прошлась по скуле Берга.
— Я сохраню эту тайну безвозмездно, — Марина закусила губу и, сощурившись, осмотрела результат своего труда.
Аарон откашлялся.
— Не доверяю я бесплатным обещаниям.
— Мне вполне хватит «Прайма» и доли Леонова.
— Дочь своего отца! — губы Берга изогнулись в улыбке. — Но это все не то. Чего хочешь для себя?
— У нас сегодня аттракцион неслыханной щедрости?
— Не каждый день мне наводят марафет, — Аарон пальцем указал на щеку.
— Ээ, в таком случае… — Марина задумалась.
Аарон дорого заплатил бы, чтобы узнать, о чем она думает, но вот рисковать с ответом позволить не мог.
— Как ты смотришь на свидание? — не дождавшись окончания фразы, предложил он.
Жаль, под руками не было видеокамеры, чтобы запечатлеть реакцию Марины. В выражении ее лица не было и тени удивления. Одобрение с радостью — просто и открыто. Ни фальши в виде смущения, ни наигранного веселья. Аарон не был уверен, но, скорее всего, именно так реагируют дети, когда на Новый год находят под елкой именно тот подарок, о котором полгода намекали родителям.
Глава 20. Шах и мат. Часть 3
Впрочем, из числа знакомых Аарона похвастаться искренним выражением лица могла сегодня не только Марина. Пару часов спустя в другом конце города еще одно лицо порадовало многих поразительной гаммой эмоций. Сыграть подобное смог бы только величайший актер. Лев Дуров, Олег Табаков, вряд ли кто-то еще.
Широко раскрытые глаза, сжатые в нитку губы, раздувшиеся крылья носа — таким Леонова Леонида Аркадьевича не видел еще никто. Да Бог с ними, с другими — он сам не помнил, когда еще что-то или кто-то шокировало его так сильно.
