— Приятного ожидания.
— Вообще-то, благословения я планировал просить после предложения, но если ты настаиваешь…
Не раздумывая ни секунды, Марина повернула ключ в замке.
— Ты должен был улететь! Тебя не должно быть здесь! — она резко распахнула дверь. — Готов шутить о чем угодно?!
Только этого и ожидавший, Аарон грудью оттеснил Марину вглубь квартиры и тут же захлопнул входную дверь.
— Ты, конечно, можешь мне не верить, но об этом я шутить не могу, — перехватив руки Марины, он прижался губами к ее губам. — Упрямая… — язык попытался прорваться в рот, но Марина сопротивлялась. — И такая сладкая, — он принялся истязать своими губами ее губы, будто от отклика зависела жизнь.
Собрав все силы, Марина резко дернулась.
— Отпусти меня, — со стоном вырвалось у нее.
Аарон прижался щекой к щеке и, щекоча губами шею, произнес:
— Не могу. Даже пытаться не хочу.
— Пожалуйста…
— Каждый раз, когда отпускаю, с тобой что-нибудь случается. Тебя крадут, ты сбегаешь. Не позволю больше.
Хоть Марина и старательно отворачивалась, но за мгновение в тусклом свете напольной лампы Аарону удалось рассмотреть ее лицо. Распухшие губы, красный нос, заплаканные глаза без следов косметики. Сердце сжалось до боли от такого вида.
— Родная, хорошая, прости меня. Прости, — голос охрип. — Я не жалею ни о чем. Если бы снова пришлось организовывать захват фирмы, врать, подкупать, я бы сделал это. Опять обрушил ваш сервер, опять вынудил Леонова действовать… — положив ладонь на ее щеку, Аарон заставил повернуть голову. — Только на этот раз я бы сразу увез тебя к себе.
Марина уперлась руками в его грудь.
— Я бы не позволила, — упрямо помотав головой, она тихонько всхлипнула. — Я бы ни за что не поддалась!
— О нет! Ты бы поверила мне. Тебе бы захотелось поверить.
Марина снова дернулась. Она будто боролась и с собой, и с ним.
— Ты бросил меня! — воспользовавшись тем, что на секунду хватка Берга ослабла, она вывернулась, и тут же ее ладонь за звонким шлепком опустилась на его щеку. — Подлец! — на другую щеку опустилась вторая ладонь.
О том, что натворила, Марина, наверное, не успела даже подуматься. Глаза Аарона ярко сверкнули. Только Рогозина попыталась сделать шаг вбок, он резко потянул края ее рубашки в стороны, и в тишине послышался треск ткани и стук пуговиц о паркет.
— Не смей ко мне прикасаться! Не смей, только попробуй! — не позволяя снова перехватить свои руки, Марина замолотила по его плечам и груди.
— Если бы я мог…
Аарон не чувствовал боли. Каждый удар попадал в цель, но Берг даже и не думал уклоняться.
Припав губами к бешено пульсирующей жилке на шее, он принялся жадно и настойчиво целовать каждый сантиметр нежной кожи. Сминал руками ягодицы. Зло сдвигал зубами бретельки тонкого кружевного бюстгальтера. Подставляя под удары плечи, осыпал поцелуями ключицы, мягкие полушария. Скользил острой щетиной по коралловым вершинам и загибался от желания.
— Видеть тебя не могу… — Марина уже не боролась. В уголках ее глаз предательски сверкнули слезы, и вместо борьбы она неожиданно затихла у Аарона на груди.
— Я знаю, что ты меня любишь. Знаю, — Берг одним движением стянул вниз ее юбку и белье. Потом быстро расстегнул ширинку на брюках и спустил трусы.
Первый толчок чуть не лишил разума обоих. Марина до боли укусила Аарона за плечо и, шалея от ощущений, он толкнулся в нее снова, сильнее и глубже.
— Моя! — хотелось заорать, чтобы даже охранники на вахте услышали. — Моя!
Третий толчок был мучительно-медленным. Удерживая Марину навесу, Аарон миллиметр за миллиметром продвигался вглубь и шизел от острого, не похожего ни на что удовольствия и счастья.
— Господи… Да… — слезы рекой полились из глаз Марины. Губы дрогнули и, посмотрев ему в лицо впервые за вечер, она едва слышно произнесла: — Не отпускай меня. Никогда.
Эпилог
Десять месяцев спустя.
Когда курьер позвонил в дверь дома, Лев Семенович Рогозин лениво разбирал скопившуюся корреспонденцию, а его супруга Нонна задумчиво рассматривала пейзаж за окном. Погода этим летом с завидной частотой баловала петербуржцев солнцем. В отличие от Израиля или Испании, где жара била все температурные рекорды, жителям северной столицы можно было позавидовать. Впору было дочкам ехать на отдых в отчий дом, а не ей мотаться по заграницам.
— Забыла тебе сказать, — вдруг встрепенувшись, Нонна повернулась к мужу, — Марина звонила. Сказала, что прилететь на твой день рождения не сможет.
Лев недовольно хмыкнул и, проворчав себе под нос что-то про евреев, бросил нераскрытый конверт в мусорное ведро. После этого должен был прозвучать монолог о том, что на обиженных воду возят, но Рогозин на удивление смолчал.
— Может, замуж все-таки решила выйти, не до дня рождения, — украдкой поглядывая на мужа, принялась вслух рассуждать Нонна.
На этот раз Лев промолчать не смог.
— Марина уже трижды отказывала ему! — с деланным равнодушием прокомментировал он. — Пусть Берг закатает губу.
— Ну, не знаю, — пожала плечами супруга. — Мне казалось, это вопрос решенный.
— В таком случае я рад, что наша девочка не разделяет твоего оптимизма! — не скрывая раздражения, бросил Лев и тут же снова принялся изучать бумаги на столе.
Со стороны могло показаться, что он сконцентрирован и с головой погружен в работу, но некоторые перевернутые документы выдавали эту мнимую сосредоточенность с потрохами. Не войди в этот момент курьер с подарком, Нонна с удовольствием разоблачила бы дорогого мужа. Однако, на время пришлось себя сдержать.
Даже без открытки было ясно, кто отправитель. Огромный букет алых роз и бутылка гранатового вина говорили сами за себя.
— Дорогая, это явно тебе! — Рогозин бросил испепеляющий взгляд на зазевавшегося курьера.
Видимо никогда не бывавший в таких хоромах, молодой парень дернулся.
— Д-доставка на имя Льва Семеновича Рогозина, — запнувшись, произнес он.
Глядя, как у мужа отвисла челюсть, Нонна чуть не рассмеялась. Более приятное зрелище и представить себе было сложно.
— Принимай, дорогой, — она мысленно послала воздушный поцелуй в Израиль, туда, откуда прибыло редкое вино.
— Лев Семенович… — курьер огляделся, будто в кабинете мог оказаться еще какой-нибудь Лев Семенович, а затем все же направился к Рогозину. — Это Вам, — протянул букет и бутылку, — с наилучшими пожеланиями от господина Берга.
Если бы Рогозину сунули в руки дохлую крысу, он и то, вероятно, выглядел бы радостнее. Но внезапно осмелевший курьер реакции клиента не заметил. Вручив ему розы и вино, парень суетливо полез за пазуху и извлек оттуда небольшую открытку.
