— Как ты вовремя, Макс, — выдохнул Стас ей в затылок. — Я уж испугался, что мы заночуем на лестнице.
Макс замер и потряс головой, словно жмурился от яркого света.
— Твоя сестра забыла ключи, — продолжил Стас, не дожидаясь вопроса. — Ну что молчишь? Принимай ее в целости и сохранности. А мне пора за собственной сестрой.
— Спасибо, — выдал Макс сдавленно.
Правда, звук «о» вышел слишком длинным, когда он получил от Стаса по спине в знак приветствия ощутимый шлепок. Только когда внизу тихо прикрылась дверь, Макс сделал первый шаг наверх.
— Позвонить не могла? — спросил он тихо.
— А вдруг все спят, — с трудом сумела разжать распухшие губы Алена.
— Так Полина дома.
Она вновь пожала плечами, которые тоже двигались с трудом.
— Я не хотела, чтобы нас видели вдвоем. Мне нравоучений от тети Маши с утра хватило! А он не захотел уходить, пока не убедится, что я дома.
Макс достал из кармана ключи и открыл обе двери. В квартире было тихо, и даже Полина не выглянула в коридор, пока они разувались.
— Сказала же, что все спят. А ты чего так поздно?
— Так, ничего… Шел нога за ногу. Что завтра делаешь?
— Поеду с утра к маме.
— На полдня? Зачем?
— А просто так. Делать нечего. Думаю, что поеду утром. Прямо на работу.
Она сняла плащ и осталась лицом к вешалке, чтобы ответ про платье прозвучал как можно убедительней.
— С барского плеча. От жены Александра Сергеевича. После родов она в него не влезает. Дурацкий бант, я знаю. Но дареному коню…
Когда она обернулась, Макс уже не смотрел на нее.
— Спокойной ночи, — сказала она и юркнула за дверь.
Со щелчком замка что-то оборвалось внутри и с противным звуком упало вниз живота. Прижав пупок к позвоночнику, Алена добрела до кровати и рухнула на покрывало прямо в платье. Плевать! Она его больше не наденет. Резинка осталась в кармане пиджака и полна волос. Это плохой знак. Теперь головной боли не избежать.
Глава 26 "За здравие!"
Макс осторожно затворил дверь, и на ней тотчас отразился отсвет торшера.
— Я думал, ты спишь, — обернулся он к дивану.
Полина лежала на неразобранном прямо в одежде, без подушки, прикрытая лишь пледом.
— Ты что так долго?
В ее голосе сквозило раздражение, которое ему не понравилось и удивило. Он не говорил, во сколько придет, а она сказала, что зверски устала и хочет пораньше лечь спать. И нате. Всю жизнь разбирала диван сама, а теперь ждет слугу и потому злится?
— Да всего на полчаса задержался. Надо было с одним чуваком переговорить.
— А сообщение послать? — не унималась Полина.
— Блин, я же не ночью пришел! Одиннадцати еще нет. Чего завелась с полоборота? Вставай, я разберу диван, — и когда Полина не пошевелилась, Макс процедил сквозь зубы. — Давай я пойду к себе, раз так?
Ответа не последовало, и Макс взялся за дверную ручку. Чего с ней воевать…
— Макс, я встать не могу.
Он обернулся:
— Слушай, уже ж не первый день. Тебе что, целую неделю так плохо?
Он остался в дверях, не зная, куда и зачем его сейчас пошлют.
— У меня нога.
— Чего нога? — не понял он.
— Завтра в травму поеду, тогда и узнаю.
Макс шагнул к дивану, и Полина вскрикнула:
— Только не трогай!
Он замер и повторил вопрос.
— Пальцы, не сама нога. Может, сломаны. Может, ушиб. Но встать я не могу.
— А домой как дошла? Или у дома уже оступилась?
Макс опустился подле дивана на колени, переводя взгляд с бледного лица Полины на спрятанные под пледом обездвиженные ноги и обратно.
— Перед самым спектаклем. Свет настраивали. Я назад шагнула, а там бревно из первого акта. Я о нем забыла… Ну и перекувырнулась. Еще и спину ушибла, но на фоне пальцев это такая ерунда…
— Так ты не играла, значит?
— Какое там не играла?! Кого за десять минут найдешь! Залили ногу обезболивающим, засунули в сапог и вперед. Ну и таблеток наглоталась, конечно. Думала ничего, пронесло. Даже хотела пешком идти. Спасибо, администратор не уехал. Из машины я уже не вышла. Он меня на руках нес, но сапог я ему не позволила снять.
Она откинула плед. Сафьяновый сапожок на одной, на второй ноге — носок, но пальцы поджаты — видимо, из солидарности, чтобы справиться с болью.
— Слушай, я не могу… — выдохнул Макс и потер зачесавшийся нос.
— Что значит, не могу? Вот я не могу… Не могу согнуться. И вообще от одной только мысли тронуть пальцы в холодный пот бросает. Сними.
Макс вскочил на ноги.
— Полин, давай скорую вызовем, а?
— Ты что, больной? Так и скажешь — сапог снять помогите, да? Так и скажешь?
— Какой сапог, у тебя ж нога!
— Нога у меня на месте. А на пальцы рентген нужен. Я не хочу ночью в больницу. Я насмотрелась на приемный покой. Иди нафиг! Сними сапог, не будь идиотом! А завтра Алексей Михайлович отвезет меня на рентген. Производственная травма все-таки… Сними сапог, Макс! Ну что, я умолять тебя должна? Так я на колени встать не могу! Или мне соседа звать? Или твою сестру? Блин, ты что совсем…
Полина прикусила губу и даже шмыгнула. Большие глаза блестели — слезы боли и обиды смешались вместе и выкатились на щеки.
— Полин, я боюсь сделать тебе больно, — взмолился Макс.
Лицо Полины перекосилось.
— Мне больно! Мне уже больно! Мне надо снять сапог. Смазать троксевазином хотя бы и забинтовать. У меня все есть. Алексей Михайлович купил… Блин, Макс! Я теперь жалею, что отказалась от его помощи. Он бы слюни не пускал, а взял и сделал. Как мужик!
Макс прикрыл глаза и досчитал до пяти. Не помогло. Подмышки вспотели. В висках стучало. А что если он повредит палец еще больше? Полная дура, раз не поехала в больницу. Ходить же не сможет. А у нее съемки…
Полина подтянула плед к самому лицу, и когда нижний его край коснулся живота, Макс склонился к больной ноге, ища на сапоге молнию.
— Это чулок. Стаскивай. С молнией я бы сама сняла. Встань за диван и резко потяни. Если даже буду орать, тяни все равно. Дубль я не выдержу.
Макс схватился за сапог и дернул. Полина не пикнула. Только согнулась пополам и подтянула коленки к подбородку. Макс едва удержал равновесие и так и остался стоять в обнимку с сапогом, ища, где его пара.
— Брось на пол, — скомандовала Полина и с перекошенным болью и страхом лицом дотронулась до распухшего пальца. — Все в пакете на столе. Пожалуйста, поторопись. И захвати воды, хочу еще таблетку принять.
