— Отпусти ее! — закричала Полина и тут же пожалела о своем вопле.
Впрочем, Даня увернулся, и Сашин кулак пролетел мимо. Тогда Полина вцепилась в рукав пиджака, а Алена тем временем освободилась от рук Дани и повисла на плечах Саши, чтобы не допустить второго выпада.
— Саша, успокойся! Это Даня!
Он скинул ее руки и отступил. Второй отступил тоже и не пожал протянутую в знак примирения руку.
— Это стул, на нем сидят, — выплюнул Даня грубо. — Это тротуар, по нему ходят. Мы в культурной столице как бы живем.
Саша усмехнулся:
— Пешеходом я тоже многому возмущался, а сев за руль, перестал, — И повернулся к Алене: — Лена, живо в машину. У меня встреча. Счастливо оставаться!
Даня сплюнул, едва машина отъехала.
— Это и есть спонсор?
— Нет, это ее босс. Очень неплохой человек. Зря ты так.
— А ПДД только для смертных, да?
— Ну, заладил… Где здесь встать?
— Любите вы, бабы, мудаков защищать. А если не успеет затормозить, что тогда? Ты видела, на какой он скорости подлетел?
— Дань, ну хватит, — Полина взяла его под руку. — Мне надо с девочкой в метро встретиться, книжку отдать. Она медсестра, у нее смена. Опаздывать нельзя.
Даня прибавил шаг и на обратном пути в театр не мог успокоиться.
— Полька, нормальные люди не читают книжки про ментов и бандитов. Нормальные читают сказки. А лучше вообще стихи. Дерьма хватает перед глазами, нахрена им мозги еще засорять?!
— Иногда такие книжки очень даже жизненные в хорошем смысле этого слова.
Полина смотрела под ноги, чтобы не оступиться. Коленки дрожали. Как дожить до следующего сообщения медсестры Тани? А если деньги не помогут?
Глава 6 "Возвращение Александра Сергеевича"
В салоне разлилась тишина, а по щекам Алены — розовая краска. Впервые ей хотелось, чтобы Саша нарушил молчание, но он не спешил говорить. Стыдился ли он дурацкой драки, Алене оставалось только гадать. Или причиной молчания все же служил ее внешний вид?
— Лен, ты потом извинись за меня еще раз. Мой мозг уже как-то совершенно под другое заточен. Ну и вы как-то не по-дружески себя вели…
Алена подняла глаза и тут же опустила.
— Да я его всего полдня знаю. А ты не переживай. Он действительно какой-то придурковатый. Ну, актер, все дела, — она передернула плечами и прикусила губу.
— Они с Полиной из одного театра. У него чего-то там стряслось, и она пустила его переночевать. Но он реально с придурью. Или роль репетирует. Полина тоже иногда сама не своя. Люди искусства, что с них возьмешь!
Протараторив речь, Алена снова бросила в сторону водителя короткий взгляд, и Саша успел сдернуть с нее берет.
— Твои волосы пахнут шампунем и совсем не Кензо. Что за видон?
— Полина спала у меня в комнате. Старики разозлились на гостя, хотя Даня и не шумел, и мне было не до мытья головы. И вообще сегодня не мой день. Голова трещит. Но на больничный я ведь не имею права, так?
Начав за упокой, она закончила вызовом. Лучшая защита — нападение, чтобы он не подумал, что это у нее с похмелья.
— Могла б позвонить. Какой от тебя прок сейчас? Мать даст тебе таблетку и уложит спать. Так уж и быть, я отдам тебе комнату.
— Я уже приняла таблетку. Как Ева?
Ее действительно это интересовало. Прошло три дня. Так где же Оксана?
— Ну, теперь сопли и кашель. А у Оксаны лишний повод проехаться по Люде, как будто та в вирусе виновата. Вы бабы все-таки такие злые друг к другу. До противного! — Саша запустил пальцы в мокрые волосы Алены и попытался выудить их, но запутался. — Как ты это собралась расчесывать?
— Расческой!
Она дернулась, чтобы освободиться от его руки, и пискнула из-за натянувшейся пряди.
— Лен, ну аккуратней ж надо!
Он не убрал руки и подкинул мокрые волосы, чтобы разложил по подголовнику.
— Хоть чуть-чуть просохнут, а то и ты у меня будешь с соплями. Надоели уже болеть. Только ноябрь начался. А если я свалюсь, что тогда будет?
— Нам будет плохо, — выдала Алена тот ответ, который ему хотелось услышать.
А на самом деле надо сказать, что Стас со всем справится один. Но обижать водителя во время движения опасно, а справиться с Эльвирой оказалось еще сложнее. Та для начала бросила ей фен, а потом прочитала лекцию про отмороженные мозги. А их действительно не осталось. Голова гудела, как улей.
— Ты вообще завтракала? — поинтересовалась Эльвира.
— У меня очень голова болит, — не соврала Алена. — До тошноты.
— Это по женским делам или простуда?
— По женским.
И это не было совсем уж неправдой. По женской дури. Зачем она пила? Урок Саши прошел даром. Она вовремя не остановилась.
— Лена, чай с коньяком и поспать. И от простуды тоже поможет.
— Я не буду коньяк! — почти вскричала она, припомнив Булгакова. Только хрюкающих боровом будет она. — Со мной уже все хорошо. Я могу заниматься.
Эльвира усмехнулась. Совсем, как сын.
— Лена, я тебе как мать говорю — брысь в кровать. Иди ложись. Я принесу тебе чай. Давай, давай…
С Эльвирой не поспоришь. Коньяк согрел, и она действительно уснула, а когда открыла глаза, поняла, что Эльвира не одна. Слов Саши разобрать было нельзя, но голос она узнала. Содрав с себя ночную сорочку, Алена впрыгнула обратно в джинсы и кофту. Сумка осталась в прихожей, но в ящике преспокойно лежала резинка. Алена специально подергала ящик несколько раз — он прекрасно ездил по полозьям. Как пальцы по волосам, убирая высокие петухи, и все равно конский хвост напоминал вшивый домик, но приход Саши не оставил ей выбора.
— Наконец-то! — Он поднялся из кресла. — Что ты ночью будешь делать? Время видела? — Саша демонстративно вскинул руку с часами. — Пять вечера. Это что тебе мать подсыпала в коньяк? Не могло ж тебя от пятидесяти грамм так вырубить. Пошли ужинать. Думал пообедаем вместе, не получилось. Зато смогу домой отвезти. У тебя все спланировано, а, бизнес-леди?
Она поплелась за ним в кухню, где на широком подоконнике стояли два огромных букета. Один матери, второй ей? Неужто Оксане не купил!
— Я сдал последний отчет. С закрытием третьего квартала вас и нас, — Руки Саши лежали на плечах Алены стопудовыми гирями. — Я шампанское купил, французское, Моэ Шардон. А ты тут коньяком, бесстыжая, балуешься! Вот и оставляй тебя без присмотра…
Эльвира повернулась к ним от плиты, где мешала в кастрюле пельмени.
— Саша, — Алена была уверена, что под тяжелым взглядом матери тот отпустит ее, но его пальцы вдруг принялись массировать ей плечи. — Твои шутки не смешны. Тебе больше идет быть серьезным.
