Ной поднялся по ступеням, повернул ручку и оказался в большой, окутанной тенями кухне. Жалюзи пропускали достаточно солнечного света. В углу примостился большой круглый обеденный стол. На стене висел календарь, на котором отмечали время за год до того, как наступил конец света.
Пройдя внутрь, Ной против воли подумал: «Вот здесь я и умру».
— Повернись, парень.
Ной вздохнул и подчинился.
Крепкий удар кулаком в живот выбил воздух из легких и заставил упасть на колени. Не успел Ной оправиться от первого удара, как на него тут же обрушился следующий: на этот раз костяшки старика врезались ему в челюсть. Ной рухнул на паркетный пол, голова взорвалась болью. На несколько секунд он потерял сознание. Когда волна боли схлынула, Ной понял, что его тащат по полу, держа за запястья. Старый сукин сын положил дробовик на пол, но Ной не мог этим воспользоваться. Он повернул голову и увидел, что старик тащит его к открытой двери в углу кухни.
За дверью царила чернота. Ной всмотрелся в темный прямоугольник, и у него свело желудок. Когда они приблизились к двери, идеальная чернота уступила место картине тревожной реальности. Ной увидел бетонную площадку, а за ней — деревянные перила лестницы. Когда он осознал, что старик собирается бросить его в подвал, Ной уже был в состоянии собраться с силами. Он попробовал упереться ногами в пол, но старик тут же заметил, что Ной пытается сделать, и пресек сопротивление сильным рывком за запястья.
Они миновали порог. Ной почувствовал, как его зад скользит по бетонному полу, и понял, что время на исходе: если старик запрет его в подвале, не останется шансов на спасение. У Ноя появилось предчувствие, что лучше умереть, чем позволить этому случиться. Старик не был обычным борющимся за выживание человеком: алчный блеск в его глазах красноречиво свидетельствовал о том, что с ним что-то не так. Он оказался садистом и наслаждался страхом Ноя.
В последней отчаянной попытке избежать заключения, Ной зацепился ногой за дверной косяк. Внезапное сопротивление затормозило старика, и он слегка ослабил хватку. Надежда всколыхнулась в груди Ноя, но он не успел воспользоваться моментом. Старик быстро вернул контроль над ситуацией: он резко дернул Ноя за руки и втащил его внутрь.
На площадке старик поднял пленника на ноги, развернул и со всей силы двинул по пояснице. Ной ударился коленями о бетонный край лестницы. Перед глазами у него поплыло. Он вгляделся в темноту и смог различить лишь несколько нечетких темных фигур.
Правая рука нащупала перила, но, прежде чем Ной как следует за них ухватился, каблук тяжелого ботинка ударил его в спину, и он кубарем покатился вниз. Остановился Ной только у подножия лестницы и не смог встать. Сперва он испугался, что повредил позвоночник и его парализовало, но вскоре понял, что еще чувствует конечности: просто Ной был настолько сильно избит, что от боли не мог двигаться. Казалось, что руки и ноги целы, но он не мог в этом окончательно убедиться. На мгновение он почувствовал себя лишь обездвиженным куском плоти, запертым в темном, страшном месте.
Ной услышал тяжелые шаги, спускающиеся по лестнице. Старик шел проверить свой «улов». Дыхание Ноя участилось. Он попытался нащупать вокруг себя что-нибудь, чем можно было воспользоваться в качестве оружия, от всей души заехать по злобной, мерзкой роже старика, но не успел он и на дюйм вытянуть руку, как пальцы обожгла вспышка боли.
Услышав отчаянный всхлип пленника, старик рассмеялся. Неспособность защитить себя разозлила Ноя. В последний раз он чувствовал себя таким бессильным в день, когда вышел из реабилитационного центра. Тогда все закончилось катастрофой, и, похоже, история повторялась.
Еще один звук, донесшийся из темноты, временно отвлек Ноя. Раздалось хныканье, очень слабое, но в нем слышалось что-то женское. Через секунду пришла уверенность: он не единственный пленник в подвале. Рядом с ним находилась женщина, и она была либо сильно напугана, либо ранена.
А может, и то и другое.
«Скорее всего», — подумал Ной.
Почувствовав, что старик встал прямо над ним, он задрожал от страха. Его мучитель сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Затем нога старика коснулась спины Ноя.
— Добро пожаловать в новый дом, сынок.
Он начал давить ногой, вминая каблук ботинка в спину жертвы, отчего Ною стало казаться, что у него вот-вот сломается позвоночник. Ной корчился и молил о пощаде, с отвращением слыша свой собственный жалкий, тонкий голос. Из темноты раздался другой, такой же жалкий звук, и Ной понял, что женщина плачет. Было трудно сказать, боялась ли она за себя или сочувствовала Ною. Наверное, опять и то и другое.
Ной откашлялся и всхлипнул:
— Зачем ты это делаешь?
Старик рассмеялся и ничего не ответил. Давление исчезло со спины Ноя, но облегчение было недолгим, потому что в следующую секунду носок ботинка врезался в его ребра. Еще раз. И еще. Ной кричал. Затем удары неожиданно прекратились, и в воздухе ненадолго повисла зловещая тишина.
Хныканье женщины стало громче: старик переключился на нее. Его безумный смех сопровождал звук ударов об обнаженную плоть. Женское хныканье сменилось болезненными стонами. Старик не торопился и методично наносил удары, делая паузы, будто хотел, чтобы женщина как следует прочувствовала боль, прежде чем получить следующую дозу. Ною казалось странным, что она не умоляла его остановиться. Похоже, старик так долго ее обрабатывал, что женщина и не надеялась на милость, а может, это был своего рода вызов.
Глаза Ноя начали привыкать к темноте. Благодаря клину проникавшего через открытую дверь света фигуры в подвале постепенно обрели четкость.
Обнаженная худая женщина среднего роста была прикована к трубе, проходящей вдоль потолка. Старик выбрал цепь такой длины, чтобы пленница могла стоять только на цыпочках, с вытянутыми вверх руками. Постоянное напряжение, должно быть, причиняло ей страшные муки. Когда Ной смог поднять голову и присмотреться, он различил еще одну деталь.
Рот женщины был зашит.
Ноя посетило чувство, что он где-то ее уже видел, и поначалу он подумал, что ошибся, но спустя мгновение понял, почему она казалась знакомой.
Это была женщина со снимка из бумажника Патрика Брэшера.
20.
Казалось, что старик избивает женщину целую вечность. Закончив, он вернулся к Ною. Вторая экзекуция была не менее жестокой, чем первая. Ной получил столько мощных пинков, что боялся умереть от внутреннего кровотечения, но этого так и не произошло. Вскоре старик перестал наносить удары, и Ной понял по последовавшему затем шуму, что тот переставляет какие-то вещи. Ной решил, что сейчас его вновь начнут бить, но шаги переместились к лестнице. Хлопнула дверь, щелкнул дверной замок.
Ной остался лежать на полу несвязанным. Еще один знак презрения со стороны тюремщика. Старик не видел в нем угрозы. Одной этой мысли хватило, чтобы внутри поднялась волна гнева и Ной захотел собраться с силами, встать и выбить дверь ногой. В голове возникла смутная фантазия: он кулаками забивает старика насмерть, но она стала меркнуть, когда Ной начал терять сознание. После долгой пытки телу необходимо было восстановиться.
