Люк Гэррэти усмехнулся:
— Привет, мудила. Будешь всю ночь таращиться на меня или выйдешь и выпьешь со мной?
Ной смотрел на привидение у костра еще какое-то время, не зная, что сказать и как поступить. Он колебался так долго, что Люк устал ждать и вновь затянул ту же самую песню. Гэррэти распевал во все горло, кивая в такт головой и раскачиваясь. Бревно под ним шевелилось, как будто на нем действительно кто-то сидел. Конечно, этого не могло быть, так что Ной счел покачивание частью галлюцинации.
Выбравшись из палатки, он подошел к костру. Разочарование, которое Ной испытал, когда призрак его старого друга по реабилитационному центру так и не исчез, оказалось незначительным. Нужно было просто потерпеть. Ной подумал, что какая-то беспокойная часть его сознания жаждала поговорить с Люком, и не оставалось ничего, кроме как смириться с этим и подыграть.
— Ты умер. Ты ведь в курсе?
Люк усмехнулся:
— Конечно, в курсе. Я гребаный призрак, мужик. Разве ты еще не просек?
— Я бы сказал, что ты скорее голос у меня в голове, который каким-то образом материализовался, и по непонятной причине мой измученный мозг в качестве воплощения для этого голоса выбрал твой образ.
Люк рассмеялся и сделал глоток из бутылки.
— Ты можешь продолжать говорить об этом, братан, но глубоко внутри ты знаешь правду. Я не голос у тебя в голове. Я — то, что осталось от человека, которого ты убил, приняв за мертвого несколько лет назад. Другими словами, я — гребаный призрак.
Ной отвернулся от костра и уставился на галлюцинацию.
— Ты уже был мертв. Это было очевидно.
— А пульс ты проверял?
— А может, тебе поцеловать меня в задницу?
Люк усмехнулся:
— Очень остроумный ответ. Я впечатлен.
— Так будешь целовать или сразу свалишь? Я устал и хочу спать.
Люк сделал еще один глоток. Встряхнув бутылку, он протянул ее Ною и выгнул бровь.
— Выпей со мной, мужик. Один глоток. Ты мне должен.
— Ты ненастоящий, и я ни хрена тебе не должен. Это, кстати, значит, что бутылка тоже ненастоящая. И это хорошо, потому что я завязал с выпивкой.
Люк хмыкнул и сделал еще один глоток призрачного виски.
— Ага, конечно. И давно?
— Со вчерашнего утра.
— Черт, да ты забухаешь уже на следующий день. Кого ты обманываешь?
Прежде чем Ной ответил, его внимание привлек шорох в темноте. Он заметил фигуру, припавшую к земле, длинную мордочку и заостренные уши койота. Пистолет все еще оттягивал руку — Ной сделал предупредительный выстрел, прогремевший громом в тишине ночного поля. Зверь поспешно нырнул в темноту, и Ной стал надеяться, что сегодня койот больше не вернется.
Люк воскликнул в пьяном восторге:
— Ух ты, братан! Да у тебя здесь припрятана серьезная артиллерия!
Ной направил пистолет на привидение и снова выстрелил.
На лице Люка тут же расплылась знакомая ухмылка:
— Ты забыл, что я призрак и поэтому пули меня не берут? На самом деле, одно из преимуществ, которые есть у призраков.
Ной вздохнул:
— Ты не призрак.
— Нет, призрак. Давай уже, мужик. — Он махнул Ною бутылкой. — Выпей со мной. Один глоток. Сделаешь, и я оставлю тебя и больше не побеспокою. Обещаю. Да и какой вред от этого будет? Ты же сам сказал, что бутылка ненастоящая. Так в чем же дело?
Ной с некоторой тревогой посмотрел на бутылку, подумав о том, что она могла не являться частью галлюцинации, каким-то чудом выжив во время «чистки», которую он устроил ранее, и видение представляло собой ловушку его сознания, одну из самых хитрых уловок за всю историю его зависимости.
Он взял у призрака бутылку.
Люк ухмыльнулся:
— Ай да молодец.
Ощущалась она вполне реальной, к тому же края этикетки загибались в тех местах, где старый клей отошел от стекла. Запах дешевого виски был не менее убедительным.
Ной размахнулся и бросил бутылку в темноту ночи.
Люк нахмурился:
— Ну ты и засранец.
Ной кивнул:
— Да, я такой.
Он двинулся обратно к палатке.
— Погоди, мужик. — Люк вскочил и схватил Ноя за руку. — Я с тобой еще не закончил. Помнишь то первое собрание в «Прозрении»? Помнишь, что я тогда сказал тебе?
Ной хмыкнул:
— Как я мог такое забыть?
— Так то дерьмо по-прежнему тебе подходит. Твоя главная проблема в том, что ты считаешь, будто играешь некую важную роль в общем положении вещей. Продолжаешь рассказывать себе байки, придумывать героический миф, который можно назвать «Историей Ноя». И я понимаю, мужик. Серьезно, понимаю. Что у тебя еще есть, кроме лжи, которой ты кормишь себя, чтобы сводить концы с концами? Пришло время вернуться к своему истинному «я».
— Ладно. Я подыграю. И кто я на самом деле?
Лицо Люка стало серьезным.
— Ты всего лишь обычный парень со своими недостатками, который влип по уши. Ты пережил конец света, но не потому, что особенный. Это заслуга твоего отца. И так долго ты продержался исключительно благодаря удаче. Но твоя удача заканчивается, Ной. Тебе нужно идти домой.
Ной хмуро посмотрел на вцепившуюся в него руку. Давление, несомненно, было реальным, как и ледяной холод пальцев. Высвободившись, Ной отступил на пару шагов.
— Я же сказал, что устал. И мне известно, что никакой я не герой. Какого хрена? Мне неинтересно разбираться с тем, какую часть моей личности ты олицетворяешь.
— Снова заблуждаешься, дружище. Я призрак. Сколько раз тебе повторять? И я не первый, с кем ты общался на этом одиноком шоссе. Не так ли, Ной?
Ной замер и посмотрел привидению прямо в глаза.
— О чем ты?
— О том, что ты давно треплешься с призраками.
Сердце Ноя пустилось в галоп.
— Нет. Ты ошибаешься. Я разговариваю сам с собой. Я всегда так делаю. Потому что я сумасшедший.
Лицо Люка изменилось: глаза превратились в щелки, а уголки рта поднялись неестественно высоко. Ной впервые подумал, что за маской Люка может прятаться что-то вполне реальное. Что-то не из этого мира. Едва он подумал об этом, как лицо Люка опять начало меняться, и Ной вновь различил знакомые черты.
Привидение обратилось Шейном, вплоть до татуировок на руках, которые Ной запомнил с тревожной ночи в Затерянной Адской Миле, и новых рисунков, покрывавших его шею. По большей части это были изображения змей. Существо заговорило голосом Шейна:
