Через полгодика вызывают в ментуру: «Являетесь ли действительным членом организации так называемых ХИ-ПИ (в их бумаге так и было написано: через черточку и с одним «п») и разделяете ли их взгляды?»
— Какого черта?!
— Да или нет?
— Нет, конечно…
— Вот форменная бумага: не являюсь, не разделяю, — фамилию свою впишите и подпишитесь.
— Какого черта?!
— Так вы являлись?!!!
— Нет!
— Значит, разделяете?
— Да нет же!
— Так подпишите!!!
И так сорок минут. Не выдержал, подписал.
В мае вызвали в военкомат. Несмотря на вечерний МГУ и «почтовый ящик», где за бронь слесарем работал, поздравили и призвали.
Подергался немножко, попытался правду найти — куда там! Опомнился уже в Ил-18, летевшем к китайцам на Дальний Восток. Со мною в лайнере еще 168 человек москвичей. Почти все знакомы друг с другом. Многих забрали вчера, а еще позавчера они гуляли на про́водах своих несчастных внезапно призванных друзей. В самолете встретились.
Оказывается, скоро должен был приехать президент Никсон, а неформальный предводитель московских хиппи Юрка Бураков по прозвищу Солнышко, агентами подслушанный, якобы заявил: «Мы докажем господину Никсону, что мы есть!» Вот и запихали всех, кто был так или иначе замазан в прошлогодней «антисоветской» демонстрации (не то он украл, не то у него украли) — кого в тюрьму, кого в дурдом, а кого и в Советскую армию и Военно-морской флот.
Меня-то — как раз в армию.
Я и до этого не шибко думал о защите международных детей, а уж после — совсем в целесообразности разуверился.
Не так давно выяснилось, что в память о той печально знаменитой «вязке» 71-го, каждый год 1 июня в Царицинском парке Москвы собирается молодежь. Поют, танцуют, играют на гитарах и тамбуринах. Пьют пиво или легкое винцо. Я побывал. Удивился количеству народа и тому, что сборище очень лояльно охраняет милиция.
Но это молодежь. Беспамятная. На вопросы, почему собираются именно 1 июня, отвечают, что по случаю первого дня лета. Или: «А хрен его знает!» Или: «Кого-то защищать. Детей вроде».
Но если отойти в сторонку — к лавочкам, то можно заметить человек двадцать «старичков». Они все помнят. И каждый год, встретившись, после слова «Здравствуй!» обмениваются печальными новостями: «Гусь умер! Тишорт умер! Умер Миша-красноштанник!»
Для будущего фильма я попытался разыскать тех людей, которые попались в лапы дезориентированной милиции именно тогда в 1971-м. Первого июня на Психодроме. Но даже с помощью всезнающих завсегдатаев Царицинского парка (плюс их многочисленные знакомые) нашлось только пять человек. Да и из этих пяти только трое согласились дать интервью! Два человека наотрез отказались. Не хотят вспоминать. Вычеркнули тот проклятый день из памяти.
Пять человек! А что ж так мало-то? Где остальные? Канули!
Конечно, люди уходят. Возраст и болезни берут свое. Но не смогли проверить этот постулат на себе ошельмованные, выгнанные из института и доведенные до самоубийства Света Барабаш (Офелия), Володя Некрасов, Костя Норкин. Покинули этот мир замученные аминазином в психушках Алик Савицкий, Миша Дымшиц и десятки ребят, фамилии которых не удалось установить. Отдали на горячей китайской границе свои молодые студенческие жизни Толик Грачевский и Сережа Мазун.
И все, все они родились примерно в годы первого проведения Дня защиты детей.
Но самое главное: мы — и те, кто случайно попал, и кто действительно (пусть наивно, но от чистого сердца) хотел вьетнамских детей защитить — сделать этого не смогли. Ни чужих уберечь, ни себя! Кому это все было надо?!
Этот кусочек я приписал 8 июня 2005 года. После посещения и разговоров в Царицыно. Так что в «маккартниевскую» рукопись 2003-го он, естественно, не вошел. Ну и хорошо, это ведь наши внутренние дела. Простите, что испортил вам и себе настроение, но тут уж ничего не поделаешь.
Группы (третья серия)
К началу 1970-х годов битломания в СССР перешла в иную фазу. Нашлись смельчаки, которые не только заслушивались любимыми песнями, но и стали подбирать их на гитарах и пробовать непривычные к английскому тексту голоса.
Появились новые, ранее небывалые социально-бытовые структуры — рок-группы. Ведь это подумать только! В стране развитого социализма возникают некие устойчивые объединения по интересам. Четверо-пятеро совсем молодых людей с разными характерами, образованием, материальным достатком четверть своей проходящей жизни вдруг начинают проводить вместе. Они как в браке делят поровну радости и печали, иногда тянут в разные стороны, ссорятся «навсегда», но тем не менее сохраняют друг другу музыкальную верность по десять, двадцать, а некоторые и по тридцать лет. В отечественной истории дело небывалое! Феномен! И это при полном отсутствии материально-технической базы.
К появлению в стране любительских групп отечественная промышленность как всегда оказалась не готова. Не было буквально ничего — ни инструментов, ни аппаратуры. Любителям приходилось изыскивать внутренние резервы.
Модельный ряд производимых тогда заводами усилителей был представлен всего двумя чудовищными порождениями электронной мысли: «УМ-50» и «ТУ-100» соответственно, усилитель мощности пятидесятиваттный и стоваттный. Предназначенные для сельских клубов, они подключались к «колокольчику», висящему на столбе. Ни о каких таких частотах или тонкой коррекции звука и речи не было. На передней панели кроме тумблера включения присутствовала всего пара ручек. Если звук оказывался плохой, то при помощи этих ручек с некоторым трудом можно было добиться звука ужасного.
Тем не менее долгое время качество ансамбля определялось количеством имевшихся у него на вооружении усилителей.
Говорили так:
— Вот завтра «Миражи» играют, идешь?
— А сколько у них уэмов? Пять?! Ну, нормально, пойдем!
Максимальная мощность динамиков, продававшихся тогда в радиомагазинах, не превышала четырех ватт, для того, чтобы хоть как-то загрузить все тот же «УМ-50», их требовалось не меньше 12–14 штук. Колонки делались самими музыкантами, и любой старый рокер до сих пор с ужасом вспоминает процесс прорезывания в пятнадцатимиллиметровой авиационной фанере четырнадцати круглых отверстий величиной с чайное блюдце.
Гораздо проще было решить вопрос с басовой колонкой. Для баса отлично подходили большие динамики «А-32», использовавшиеся в кинотеатрах. Нередки стали случаи ночного проникновения в кинозалы с последующим вырыванием из стен искомых динамиков. Но такая практика была скорее исключением, чем правилом. Большинство законопослушных любителей старалось все-таки договориться с киномехаником.
Зрители недоумевали, почему звук в кино стал значительно тише — раздобревшие кинщики лениво ссылались на новый ГОСТ.
