Тут раздался приглушенный крик — это тетушки, которые всегда все делали вместе, упали в обморок. И в тот же миг раздался громкий стук в парадную дверь, словно кто-то барабанил по ней здоровенной дубиной.
IV
— Кто там? — вздрогнув, крикнул доктор Гэллап. — Отвечайте… не то стрелять буду!
Взгляд его скользнул по комнате, ища какое-нибудь оружие.
— А ты кто такой? — донеслось с крыльца. — Ну-ка, живо отпирай, не то я счас как стрельну — всю дверь разнесу…
— Как же быть? Что же делать! — вскричал доктор Гэллап, покрывшийся испариной.
Фифи, продолжавшая методично опрыскивать водой собственных тетушек, обернулась к нему со снисходительной улыбкой на губах:
— Это Перси, наш садовник. Наверное, решил, что вы грабитель.
Она подошла к двери и отодвинула засов. Перси с дробовиком наперевес осторожно заглянул в комнату.
— Все в порядке, Перси. Это специалист по психам из Нью-Йорка пожаловал.
— Нынче ночью все не слава богу, — испуганным голосом сказал Перси. — Мне уже целый час слышится плеск весел.
Тут веки у тетушек затрепетали, и они одновременно открыли глаза.
— Туман кругом, — продолжал Перси, словно сомнамбула. — И в нем голоса. На полметра ничего не разглядишь, но там лодки, честное слово. Я насчитал чуть ли не дюжину голосов, перекликаются, зовут друг дружку, не иначе как привидения вздумали устроить пикник на пляже…
— А это что за звук? — спросила тетушка Джо, садясь на полу.
— Дверь-то вы заперли, — пояснил Перси, — вот я и стучал в нее ружьем.
— Да нет, вот этот, только что.
Все прислушались. Через распахнутую дверь донесся низкий стон — из темной пелены тумана, который в самом деле окутал и море, и берег.
— Надо туда пойти и выяснить, в чем дело! — воскликнул доктор Гэллап, который снова обрел утраченное было душевное равновесие. Но тут снова раздался стон, будто там испускало дух какое-то морское чудовище, и доктор добавил: — По-моему, вам сегодня требуется совсем не психоаналитик. У вас в доме есть еще одно ружье?
Тетушка Кэл, поднявшись с дивана, вынула из ящика письменного стола маленький револьвер, инкрустированный жемчугом.
— Не можете же вы оставить нас одних, — твердо заявила она. — Куда вы, туда и мы.
Все четверо — Фифи вдруг куда-то исчезла — вышли на крыльцо, спустились по ступенькам на дорожку, стараясь держаться поближе друг к другу, но потом остановились, всматриваясь в непроглядную мглу, куда более опасную и непредсказуемую, чем темнота.
— Вон там, — прошептал Перси, поворачиваясь в сторону моря.
— Вперед! — проворчал доктор Гэллап, напрягшись. — Надеюсь, у вас просто шалят нервы, милейший…
Они медленно, стараясь тихо ступать, зашагали по песку, но в какой-то момент Перси вдруг схватил доктора за руку.
— Слышите! — просипел он.
Все застыли. Во тьме возникла едва различимая фигура — человек этот как-то слишком браво шагал вдоль берега, крепко прижав к себе что-то длинное, темное, свисавшее почти до земли. Он вскоре пропал во мгле, но следом за ним не менее бравым шагом двинулось еще одно привидение, оно тащило нечто белое, совершенно жуткого вида, тащило на спине, и ноша бессильно свисала с его плеч. А чуть позже всего метрах в десяти от четверки наблюдателей, там, куда только что прошествовали бравые призраки, возникло смутное сияние, источник которого находился за самой большой дюной.
Сгрудившись еще теснее, все было двинулись туда, но потом, немного помешкав, последовали примеру доктора Гэллапа: встав на четвереньки, начали осторожно карабкаться на ту сторону дюны, которая смотрела на море. Когда они добрались до верхушки дюны и их головы показались над ее гребнем, сияние усилилось, и глазам наблюдателей предстала такая картина.
При свете четырех сильных карманных фонарей, которые держали четверо матросов в безукоризненно белой форме, некий джентльмен, стоя прямо на песке, в одном спортивном белье… брился. Вышколенный слуга недвижно держал перед ним серебряное зеркало, в котором отражалось намыленное лицо. Справа и слева замерли еще двое слуг: у одного на руке висели смокинг и брюки, другой держал наготове белоснежную накрахмаленную сорочку, в манжетах блестели запонки, сверкавшие в лучах электрических фонарей. Кругом было тихо, и тишину эту нарушали только тихое поскребывание бритвы да время от времени долетавшие с моря утробные стоны.
Но вовсе не сама эта церемония, проводимая при весьма эксцентрических обстоятельствах, не пугающие тени и неровный свет фонарей вызвали у наших дам непроизвольный судорожный вздох. Нет, просто это лицо в зеркале, точнее, не побритая еще половина была им ужасно знакома, — и обе почти мгновенно поняли, кому она принадлежит: тому самому грубияну и варвару, который так нагло преследовал их племянницу и полуголый бродил по их пляжу.
Пока они все это осмысливали, он как раз добрил одну сторону лица, и к нему тут же приблизился лакей, который ножницами обстриг космы на другой щеке, так что теперь наконец симметрия была восстановлена, и все увидели молодое мужское лицо, несколько осунувшееся, но весьма привлекательное. Вот он взбил пену на небритой стороне, быстро провел по ней бритвой, потом помазал лицо лосьоном и с живейшим интересом стал его разглядывать. То, что он увидел, ему явно понравилось: он улыбнулся. По его сигналу первый слуга подал брюки, в которые он и облачил свои стройные ноги. Нырнув в сорочку, которую держал наготове второй, он вставил воротничок, привычным жестом нацепил черную бабочку и просунул руки в рукава смокинга. После этого превращения, случившегося прямо у них на глазах, тетушка Кэл и тетушка Джо узрели настолько безукоризненно элегантного и славного молодого джентльмена, что едва поверили собственным глазам.
— Уолтерс! — вдруг позвал он, четко, с безукоризненной дикцией.
Один из белоснежных матросов вышел вперед и отдал ему честь.
— Теперь можете вернуть шлюпки на яхту. Найдете без проблем, ориентируйтесь по ревуну.
— Есть, сэр!
— Когда туман рассеется, вам лучше выйти в открытое море. И еще отправьте в Нью-Йорк радиограмму, пусть пошлют сюда мою машину. К дому сестер Марсден, Монток-Пойнт.
Когда матрос повернулся, луч его фонаря скользнул по верхушке дюны, высветив на миг изумленные лица четырех зрителей, которые, как завороженные, наблюдали за этой невероятной сценой.
— Сэр, вон там, смотрите! — воскликнул он.
И теперь уже все четыре фонаря выхватили из темноты дружную компанию на гребне дюны.
— Руки вверх! Живо! — крикнул Перси, нацеливая ружье в самый центр слепящего света.
— Мисс Марсден! — с чувством воскликнул молодой человек. — Я как раз собирался нанести вам обеим визит.
— Ни с места! — рявкнул Перси; и тут же вполголоса спросил у доктора: — Что, стреляем?
