Бенни отвел взгляд, не в силах больше смотреть в ее глаза. Он не видел в них прежней Никс, и ему не хотелось, чтобы эта новая Никс заметила его сомнения.
Бенни приблизился к подножию шестов и внимательно оглядел мертвецов.
Он откашлялся.
— Думаю, они были пилотами, — сказал он.
— Почему?
— Они в форме. Я видел такую на фотографиях в некоторых книгах.
— Нам стоит… упокоить их?
Бенни снова взглянул на мертвецов, смотревших на него пустыми глазами. Они разевали голодные рты. Их руки хватали воздух, серые пальцы сжимались и разжимались.
— Нет, — ответил он. — Они никому не причиняют вреда.
Бенни почувствовал, что она приблизилась к нему.
— Я собираюсь забраться в самолет, — сказала она.
Бенни снова откашлялся.
— Это опасно.
— Опасно? — едва слышно откликнулась Никс. — А когда мы были в безопасности?
— Я…
— Я серьезно, Бенни. Пока мы не узнаем, откуда взялся этот самолет, мы бесконечно будем спасаться бегством. Ты этого хочешь? Поэтому ты здесь?
Он поднял глаза к безоблачному небу, избегая смотреть на нее.
— Никс, ты прекрасно знаешь, зачем я пришел сюда.
— Послушай, Бенни… — сказала она, и ее голос впервые за долгое время прозвучал мягко. — Я понимаю, что последнее время нам пришлось нелегко.
Он не осмелился обернуться. Чуть ли не впервые за долгое время она заговорила о том, что его беспокоило, о том, что он чувствовал. Никс всегда умела сопереживать. Бенни промолчал.
— Дай мне время, — сказала она.
Не дожидаясь его ответа, она отвернулась и двинулась вниз по склону к пластиковой полоске надувного трапа, свисавшего из распахнутого люка. Слегка повернув голову, Бенни наблюдал, как она принялась карабкаться наверх.
48
Прыгнув с дерева в стадо вепрей, Лайла не издала боевой клич. Она не нуждалась в том, чтобы вдохновить себя на схватку, каждая клеточка ее тела уже пылала в предвкушении сражения и боли.
Пронзительная боль в боку опаляла ее изнутри, словно адское пламя, но она проглотила боль, используя ее как дополнительное топливо для мужества, понимая, что это даст ей столь необходимый сейчас адреналин. Поможет ей двигаться быстрее, сделает ее агрессивнее и злее. Поможет справиться со страхом. А страх хватал ее за горло. Она никогда не притворялась, что абсолютно бесстрашна, ни перед собой, ни перед другими.
Она не боялась собственной смерти. Все было немного иначе.
Она боялась перестать жить.
Смерть означала конец мыслям, конец пониманию.
Но, перестав жить, она уже никогда бы не увидела лица Чонга. Не заметила бы недовольства, которое он изо всех сил старался скрыть каждый раз, когда она делала или говорила что-то «неприемлемое» для людей в городе. Никогда не услышала бы его негромкого, приятного голоса, когда он читал стихи. Дикинсон, Розетта, Китса. Никогда бы не ощутила тепла его рук. Руки Чонга всегда были теплыми, даже когда на улице шел снег.
Она никогда больше не поцеловала бы его.
И никогда не произнесла бы слова, которые так хотела сказать.
Поэтому озвучила их сейчас, на всякий случай. Просто выпустила их наружу, позволяя им подняться в небо вместе с ветром. Сделать их реальными.
— Чонг, — едва слышно пробормотала она. — Я люблю тебя.
Вряд ли он когда-нибудь услышит от нее эти слова. При мысли о монстрах, которые вот-вот отнимут у нее возможность счастья, Лайла ощутила ярость.
Безумную, смертоносную ярость.
Издав звериное рычание, которое наверняка до смерти напугало бы Чонга, Лайла спрыгнула с ветки.
Через мгновение она бесшумно приземлилась под деревом, ее белоснежные волосы разметались в разные стороны.
Она изо всех сил ударила ногами ближайшего вепря, и удар был такой силы, что монстр пошатнулся, хотя был в пять раз тяжелее и больше Лайлы. Удар пришелся в плечо зверя, и от этого мощного столкновения по ее телу пробежала дрожь, отозвавшись острой болью в раненом бедре. Однако во время удара Лайла согнула ноги в коленях, чтобы основную нагрузку приняли на себя мышцы бедер, а не хрупкие коленные суставы.
От удара вепрь повалился на второго зверя, а Лайла отлетела назад, оказавшись чуть в стороне от стада мертвых боровов. Несмотря на боль, она все сделала правильно — откатившись в сторону, мгновенно села на пятки.
Вепри издали визг, полный безумной ярости. Лайла не теряла времени даром, каждая секунда была на счету. Она рванулась вперед и, вскинув свой топор, обрушила его на первого монстра, со свистом рассекая воздух. Лезвие рассекло череп вепря, пронзив его мозг. С громким воплем существо распростерлось на земле и навсегда затихло.
Воспользовавшись моментом, Лайла выдернула клинок из тела существа.
Ее расчет оказался правильным. Первый вепрь рухнул между ней и остальным стадом. Это помогло ей выиграть две секунды. Но ей нужна была только одна.
Лайла занесла топор над головой в тот момент, когда второй вепрь вскарабкался на мертвого товарища, и лезвие вошло ему в глазницу под прямым углом. Пронзив глазное яблоко, клинок вышел наружу с другой стороны черепа.
Но это не остановило вепря.
Судя по всему, клинок не задел мозг.
Идеальный момент был упущен, и теперь все пошло наперекосяк. Вепрь затряс головой и вырвал ручку топора у нее из рук с такой же легкостью, с какой она могла бы отнять игрушку у маленькой Евы. Лайла попятилась назад и едва не упала. Ее топор отлетел в высокую траву на дальний конец поляны. С тем же успехом он мог оказаться и на обратной стороне луны, потому что теперь она никак не добралась бы до него.
Вепри, разлетевшиеся в стороны во время ее прыжка с дерева, вновь вскочили, и теперь все стадо бросилось на нее.
Лайла вскрикнула и, резко отпрянув, снова перекатилась в сторону. Вскочив, она ощутила, что рана на бедре разошлась. Она бросилась бежать, и боль преследовала ее столь же упорно, как и стадо мертвых вепрей.
Поляна заросла невысокой сухой травой, которая, выгорев на солнце, приобрела тусклый бурый оттенок. Пробегая по ней, торопясь к укрытию в виде большого валуна, она заметила темно-коричневое пятно посреди травы, а чуть дальше блеснула сталь.
Потерянный пояс с кобурой и большой «зиг-зауэр» дожидались ее здесь!
Но вепри были слишком близко.
Лайла промчалась мимо пистолета и скрылась за валуном за долю секунды до того, как мертвые боровы догнали ее. Она прижалась к камню, обхватив его руками, а затем сдвинулась немного в сторону. Вепри один за другим врезались в валун, их мертвый мозг был слишком поврежден, чтобы правильно рассчитать угол нападения. От удара они отскочили назад, а Лайла, выглянув из-за противоположного конца скалы, заметила, что один из них разбил клыки. Однако теперь его грозное оружие представляло не меньшую угрозу, клыки превратились в острые, похожие на кинжалы обломки.
