Нина, как представилась мама шефа, слушала меня с удовольствием и искренним интересом, ни разу не перебила и не выпытывала то, чем делиться не хотелось. Пожалуй, будь это настоящее знакомств с родителями, оно бы удалось. Максим же так и не вошел на кухню, но постоянно курсировал туда-сюда по коридору и слал мне сообщения.
“В случае опасности кричи: “Внук!”, показывай за окно и беги, я прикрою!”
— Так приятно с тобой познакомится, — когда Максим Иванович скрылся на балконе, Нина взяла меня за руку и придвинулась ближе. — После смерти Вити Макс сильно изменился. Они же с детского сада вместе, все втроем и Леня. Про них и плели всякое, будто живут одной семьей, но это вранье, не в характере Макса такие отношения. И когда он сам в аварию попал, ни слова же не сказал ни мне, ни отцу, ни Жанне с Лёней. Мы об этом только ближе к выписке узнали, и то, почти случайно, через Жанну.
Так вот почему я посчитала Макса одиноким: в его палате не было никаких вещей, которые обычно приносят родственники. Ни лотков с едой, ни пушистых полотенец на все случаи жизни, ни бесконечных пакетов с соком, как не было, толком, никакой одежды, кроме тех футболки и шорт, что оказались на нем. Похоже, что ему принесли только гаджеты и самый минимум вещей, остальное же происходило из больничных ларьков. Вряд ли шеф терпел такие неудобства из одного страха "а вдруг меня некрасивым увидят?", должны быть более веские причины.
— Держитесь друг друга, — она мягко улыбнулась и налила себе ещё чая. — Макс сто лет меня с девушками не знакомил, и впервые ястребом кружит, чтобы не случилось чего.
Конечно! То девушка, а то помощник! Где он вторую такую идиотку найдет. Но озвучивать мысли я не стала, только рассеянно кивнула. Нина же воровато глянула на дверь кухни и прошептала:
— И с детьми не торопитесь, надо немного для себя пожить, нагрешить вволю. А то пойдут пеленки, бутылочки, детский сад и школа, не до того особенно будет. Все урывками, да впопыхах. Но ты, в случае чего, смело звони мне, говори, мол, нужно срочно за диваном пыль протереть, мигом прилечу! Часа два гулять буду с мелким, а то и с ночёвкой заберу. Моя свекровь всегда так делала, и пыль за диваном после не проверяла.
Я покраснела и опустила взгляд. Как-то ни думала ни разу в сторону протирания пыли на пару с Максимом Ивановичем. Мы знакомы-то третий день. Шеф, конечно, секси, даже с гипсом, но вот пыль… Это же ответственность!
— Ма-а-ам? — шеф въехал на кухню, наверняка заметил мои алеющие щеки, хитрую улыбку Нины и все понял. — Ты снова? Просил же не смущать Бруню! Лапа, — он приобнял меня и неловко, с трудом дотянувшись из коляски, чмокнул в щеку, — ты маму не слушай, она известная пошлячка. Хуже только отец. Но у него все шутки на другую тему. Вот все, все самые пошлые анекдоты знаю от них.
— Сына-а, — Нина вздохнула, — ну кто кроме родной матери мудростью поделится? Я ещё посмотрю, что ты своим детям расскажешь. И вообще, ни словечка пошлого я Славочке не сказала, только про уборку и болтали.
— Да, — я подтвердила и подхватилась с места. — Максюш, я пойду? Позвони мне потом?
Он кивнул, тайком от мамы сделал виноватое лицо, затем притянул меня за край футболки, быстро чмокнул в щеку и опустил взгляд. И попробуй пойми, то ли ему стыдно, что приходится целовать малознакомую девушку без ее согласия, то ли стыдно обманывать маму, то ли просто стыдно связываться со всякими там личинками.
Впрочем, пусть сам разбирается со своими тараканами, я же хочу выяснить, в какую историю влипла.
Глава 10, в которой у меня крайне важное задание
Выйдя во двор, я перегнала машину, накинула рубашку, кепку и вернулась. Правда, подниматься в квартиру Максима не стала, а целенаправленно подошла к скамейке, на которой разместились три женщины чуть старше моей бабушки. Неподалеку в песочнице сидела молодая мама и увлеченно лепила куличи с двумя погодками, похоже, мальчиками, изредка она поворачивалась и трясла ручку коляски. Надо будет предложить шефу присмотреться к ней: уже три готовых ребенка, невероятное счастье для мамы!
Живо представился сидящий в песочнице Максим: вот по его спине скачет старший из мальчишек и требует покатать, младший сыпет песок на ногу, прямо под гипс, неопределенного пола кроха ревет в коляске, а мама всех троих бежит через двор, отчего-то в одном бюстгальтере, размахивает футболкой и кричит: “Свобода! Эгегей! Свобода!". Максим же машет ей вслед: “И помни, ровно в полночь дети снова станут твоими!”, после появляется его мама, вся в белом…
Так. Соберись, Бронислава, хватит генерировать бред. Если бы шеф хотел найти себе готовую семью, “под ключ”, справился бы с этим и без меня. И, возможно, у этой троицы вполне себе есть отец. А у того — время и возможность протирать пыль за диваном.
С такими мыслями я уселась на лавочку рядом с "главными по двору", потыкала в экран смартфона и поднесла его к уху.
— Да, ма, да. Смотрели квартиру с риэлтором. Прекрасный вариант: недорого, светло, зимой хорошо топят, соседи тихие. Да, все прекрасно, можно въезжать хоть завтра. Не, не будет тесно всемером, вполне нормальная двушка там. И песикам тоже. Правда, ротвейлеров придется на балконе держать…
Через несколько минут отложила смартфон и блаженно вздохнула, теперь осталось только ждать.
— И вы это что, квартиру у нас хотите купить? — не выдержала одна из бабушек. — Какую же?
— Да-а-а, — я неопределенно пожала плечами, — двушку, вон там, — и указала на подъезд Максима.
— Ой, дурят тебя, дочь!
Бабуля сочувственно вздохнула и щедро поделилась тем, что скрыл мифический риэлтор. Дом новый, слышимость феноменальная, не чихнешь скрытно. Топят плохо, с водой перебои, мусор вывозят редко. Подъезд заселен наркоманами, алкоголиками и проститутками.
Как оказалось, стать одной из них совсем не сложно, не нужно даже ИП, зря меня в колледже пугали. Берешь, вселяешься в дом без мужчины, и все, ты уже в рядах продажных дев.
Но самое главный позор подъезда — Максим. Он, оказывается, жил с рыжей профурсеткой и ещё одним мужиком шведской семьёй, аж четыре года. Вроде бы Жанна и беременна была, но потеряла ребенка, не иначе как от непосильных нагрузок в деле ублажения сразу двух мужиков.
Затем пошли другие факты, уже не такие шокирующие, но однозначно дающие понять — именно здесь, в благополучном с виду подъезде, сконцентрировано все зло мира. Очень хочу думать, что мне это поведали только из страха перед ротвейлерами, а не потому, что эти дамы — такие злые и желчные сплетницы.
