— Бруньский, нельзя быть таким ревнивым! Ангелина сейчас почти не работает, поэтому заменяем по мере сил. И посмотри на себя: все вурдалаки будут в ажитации! Ну хочешь, я тебе аванс переведу?
Я побурчала ещё для порядка, но дальше развивать тему не стала. Допрос не удался, надо будет повторить его чуть позже. А аванс это хорошо, аванс — это кеды! А после двух дней в босоножках мои ступни грезили о кедах. Шеф же втихую показал кулак Джону и решил сменить тему:
— А ты дом осматривал? Вдруг щель какая-то в стенах есть, или кто специально воткнул под крышу горлышко бутылки?
— Все облазил с фонариком, и появления вурдалака специально сравнивал с данными метеостанции — ничего. Появляется он примерно раз в месяц, шумит, шастает по кладбищу, завывает под окнами Никитишны, затем исчезает. Никакой особенной системы. Для запугивания моей любимой и, с ее точки зрения — единственной, подопечной слишком редко. Для простого совпадения — слишком часто. И огород у нее неплохо общипали, особенно горох и вишни.
— Экий загадочный вурдалак, нет бы девственниц за шеи, а он горох и вишни.
— Может, не нашел подходящую? Никитишна, судя по трем похороненным мужьям, на эту роль не подходит, а другие дамы там ещё опытнее. Кстати, — оживился Джон, — Зоя Афанасьевна, из тридцать шестого, идёт на звание самого старого человека области — сто два ей. Представляете, в этом году снова была на встрече своих бывших учеников, у одних — тридцать пять лет с дня выпуска, у других — пятьдесят. До сих пор занимается с детьми по выходным, изредка нянчит праправнука и обливается холодной водой по утрам. Я как-то спросил, где у нее зарыт философский камень, огреб по голове линейкой и лекцией об основах алхимии. Но даже адекватная Зоя Афанасьевна подтвердила, что у Никитишны происходит странное.
— А с лунным календарем сравнивали даты? — я все же влезла в их разговор.
— Думаешь, у вурдалаков тоже есть благоприятные даты для зачатия, и они специально крадутся к Никитишне в эти дни? — Максим изогнул брови и вбил что-то в планшет.
— Я девушка молодая, неопытная, личинка, так сказать, с периодами вурдалачьей фертильности не знакома, только предположения строю. Думаю, если бы ты, — здесь я замялась, все же называть шефа на "ты" — неправильно, но мы вроде как изображаем пару, поэтому "вы" неуместно, — изображал Ангелину, тоже бы опасался.
Джон хрюкнул от смеха, а Максим уставился в окно, будто я нечаянно попала в какой-то из секретов Ангелины.
Тем временем мы подъехали к дому, самому обычному, каких полно в каждой деревне: низкому, наверняка бревенчатому и обшитому деревом, с маленькими окнами и палисадником. На крыше — вполне современная спутниковая тарелка, а рядом со двором припарковалась машина скорой помощи, водитель из которой по-свойски щипал почти черные вишни с веток. Идиллическая картина, если не считать того, что рядом с забором начиналось кладбище.
Глава 18, в которой много разговоров и мало вурдалаков
Я вздохнула, собралась с силами и вышла из машины, справедливо рассудив, что Ангелина Шепетько не нянчится с инвалидами, если у тех нет миллиарда на счету. Хотя стоп. И с такими она тоже не нянчится: Ангелина всегда найдет себе здорового и активного миллиардера.
Водитель со скорой подавился косточкой и пытался прокашляться, фельдшер, с которым мы столкнулись возле ворот придержал мне дверь и непонятно зачем повернул обратно к дому. Перед входом я замерла и положила кисти на пояс. Не знаю, как там в реальности, но в моем воображении Ангелина Шепетько не открывает двери самостоятельно, если в радиусе километра есть мужчины.
Кажется, Джон и фельдшер почти столкнулись где-то на крыльце, зато дверь передо мной распахнулась так, что чуть не слетела с петель.
В доме едко пахло коровой и затхлостью. А в коридоре вдоль стен стояли банки с молоком разной степени свежести. Часть, видимо, ещё с утреннего надоя, не успела даже разделиться на две части, другая, уже без слоя жирной сметаны, порядком скисла, самое то делать творог. А ещё там стояли ведра огурцов, зелень, букеты "для засолки", корзины яиц, в одной из которых нагло спал короткошерстный облезлый кот. Завидев меня он лениво зевнул и перевернулся на другой бок. Ох и влетит ему! Хотя, вроде бы, ничего не раздавил.
Похоже, Никитишна где-то приторговывает. Надо разузнать, вдруг в этом кроется разгадка происхождения вурдалака? Джон галантно открыл передо мной и вторую дверь, а фельдшер, по виду точно младше шефа, невысокий, темноволосый и сероглазый, все также семенил следом. Обычный парень, но располагающий, что ли.
В проходной комнате на диване лежала женщина, чуть старше моей бабушки. Не слишком опрятная, как говорится, "с огорода", в засаленном платке, покрытом пятнами халате и теплых носках поверх грязных ног. Похоже, ей действительно стало плохо: насколько я успела узнать таких людей, внимание они старались привлекать при полном параде. Рядом с больной суетился ещё более грязный мужчина лет сорока, вывернувший шею при появлении Ангелины.
Завидев меня, Константина и фельдшера, Никитишна встрепенулась и убрала руку от лица.
— Стёпка, ты что здесь? Сам отказался укол делать!
— Мы с вами, Артемида Никитична, оба знаем, что как только машина доедет до станции, поступит новый вызов, и снова на этот адрес. Давайте я сейчас удвоенную дозу внимания вам выдам, даже физраствор могу вколоть, а вы нас до восьми не вызывайте. Там новая смена заступит, они пусть за тридцать шесть километров и едут.
— Физраствор? — она даже села от возмущения и отпихнула сына. — Да как тебе не стыдно! Изверг! Жалобу напишу. Даже две! Хочешь, что я сдохла тут, как собака, одна-одинешенька?
— Скажите пожалуйста, от прошлых уколов значит не сдохли, а тут вдруг все! Нет в МКБ такого диагноза, как "скука", вот и лечим вас по завету Гиппократа: "Не навреди!". Ну могу витамин С вколоть, из личных запасов. Он болезненный, жуть. Зато будет повод сделать компресс. Какое-никакое, а развлечение.
— Ах ты…
Дальше на фельдшера полился такой отборный поток ругательств, что захотелось их записать, на случай если парни с зуботехнического отделения вдруг решат, что в столовую Слава Горина ходит только затем, чтобы быть облапанной в очереди за обедом.
Степан же флегматично сел на табурет, поставил чемодан себе на ноги и смотрел на меня, вздыхая томно и мечтательно.
— Это кто? Вот это кто, я тебя спрашиваю? — Никитишна все же обратила внимание на гостей и теперь тыкала в меня пальцем. — Пришла тут, проститутка, весь пол затоптала, стоит, глазищами хлопает!
Так как Ангелина Шепетько не разговаривает, я не смогла поблагодарить добрую женщину за свой карьерный рост, поэтому вытащила из сумки визитку "Ватсона-Знатсона" и протянула ей.
— А что вам, в самом деле, пол? — продолжил фельдшер. — Завтра придет внучка и вымоет.
— Помру до завтра со всеми вами! — рявкнула Никитишна, затем надела очки и начала читать мелкие буквы на бумаге, шевеля губами.
