— Тогда тем более не за чем о полах волноваться. Их вымоют, вас вымоют, зеркала завесят, позовут читалок. Кстати, мы же вчера Раису Ильиничну забрали, камень у нее из почки пошел, некому читать-то будет, так что погодите пока помирать.
— Точно! — заговорил Джон. — Никитишна, ты чего в самом деле, я тебе из областного центра знатного специалиста по вурдалакам привез, он во дворе ждёт, а это помощница его, погоди помирать!
— Смотрю я на это все, — смотрел, по правде, Степан куда-то в район моих лодыжек, что странно, грудина под вырезом в горловине больше привыкла к вниманию, — и думаю, что непременно и неотложно должен проверить свою квартиру на предмет вурдалаков и всякой другой нечисти. Не дело пускать такое на самотёк.
— Стёпка, шел бы ты отсель, — беззлобно буркнула Никитишна, — чувствую, легче мне. И до восьми не поплохеет!
— Вы бы, Артемида Никитична, не носились по жаре, сократили размер огородов, выгнали свою родню работать, продали корову, — ну правда, не по годам уже, — и вообще бы никаких хворей не знали.
— Иди-иди, я смены твои знаю, будешь ко мне по три раза на дню ездить!
— Отчего бы и не ездить, — он все же встал, подошел чуть ближе и окинул меня долгим взглядом, рентгеновским таким, беспощадным, — женщина вы во всех отношениях приятная, хотя и скандальная. Оттого и не верю я в вурдалака. Заведись такой неподалеку, окочурился бы от одного глотка вашей крови. Кстати, врач наш, Самуил Львович, советовал вам в частном порядке анализы сдать, обеспокоен был желтизной кожных покровов, и отеком на животе, выполнили рекомендацию?
В настырного фельдшера полетело полотенце, он же вытащил из кармана визитку и протянул мне.
— Степан Ханецкий, всегда рад приятному обществу и умному разговору, в дурных привычках и рассылке снимков своих гениталий замечен не был.
— Но-но, — Джон вытащил из моих рук визитку и вернул ее Степану, — у Ангелины жених есть.
— Жених есть, а крепостного права нет, — бумажный прямоугольник вернулся ко мне, — и решать за барышню никто не может.
После он все же попрощался и вышел из дома, а я покрутила визитку в руке и спрятала ее в сумку.
— Тьфу! — Никитишна плюнула на пол и бодро встала. — Давай, веди к своему специалисту по вурдалакам. Вовка, а ты пока сходи траву вокруг сарая скоси.
— Жарко же, мать.
— Тебе все то жарко, то холодно, то бури магнитные. Иди, сказала!
Я впервые поймала мутноватый взгляд сына Никитишны и внутренне содрогнулась. Покрасневшие белки, почти багровый нос и щеки, опухшее лицо. Руки у мужчины мелко тряслись, а когда он проходил мимо, ощутимо запахло немытым телом и перегаром.
Сама Никитишна потопала следом, чуть ли не силой вытолкала сына на улицу, мы с Джоном вышли последними, и я с радостью вдохнула свежий воздух. Максим за это время успел куда-то прокатиться, судя по тому, как измазались колеса.
— Максим Иванович Болдин, сыскное агентство “Ватсон-Знатсон” — реально решим ваши проблемы с потусторонним! — он протянул руку Никитишне, та фыркнула, но не пожала ее.
— Знаем мы таких. Только и ищете способ, как обобрать нищих пенсионеров!
— С вурдалаком мы разберемся абсолютно бесплатно, за ваше письменное обязательство не подавать жалоб на Константина Фомина.
— Он, значит, творит, что зря, обязанностями своими пренебрегает, а я… Да вы должны мне помогать! Уважать надо старость!
— Артемида, остынь! — во двор вошла еще одна старушка, совсем маленькая и высохшая, опиравшаяся на две палки. Она по-хозяйски шикнула на пса, поздоровалась со всеми и села на стоявший возле стены табурет. — Распустила себя, одряхлела, на бабку похожа! Я в твои годы ходила в походы с учениками, ездила путешествовать и не брезговала курортными романами. А ты? Артемида! Мой самый серьезный педагогический провал! Быстро соберись и расскажи все молодым людям!
— Здравствуйте, Зоя Афанасьевна, — кивнул ей Джон, — вот, привез специалиста, как и обещал.
— Благодарю, Константин. Дело здесь в самом деле нечисто. А вас я знаю, подписана на блог, — улыбнулась она Максиму. — Занимательно, но временами хочу отругать за стилистику и ошибки.
— Буду исправляться, честное слово.
— Я в вас верю. Артемида, мы ждём!
От такого тона даже мне хотелось выйти на середину двора и рассказать что-нибудь. Никитишна попыталась было поспорить, но Зоя Афанасьевна сидела спокойно, смотрела на нее светлыми глазами и ждала. В конце концов Никитишна не выдержала и рассказала историю вурдалака.
Тот появился несколько месяцев назад, в конце зимы. Побродил по кладбищу, сломал несколько веток и исчез. Затем повторил свой визит: снова шумел, топал, сломал несколько штакетин в заборе и залёг в спячку на месяц. С тех пор он начал захаживать на кладбище регулярно, но ничего больше не портил и не ломал. До прошлой недели, когда вурдалак оборвал горох, вишнёвые деревья и клубнику. А вчера и позавчера — долго выл под окнами.
— А собака лаяла? — Максим записывал все в планшет, а Джон по старинке, в блокнот.
— Брехал полночи кабыздох, — вклинился "сынок", — мать только по нему вурдалаков и вычисляет.
— А ну иди работай! — Никитишна огрела его полотенцем.
Константин оглядел Владимира, меня, затем широко улыбнулся.
— Не, пока здесь Ангелина, не уйдет.
— Уйдет-уйдет, хватит с него уже "Ангелин". Женился вон, теперь никак развестись не может.
— Сама ж запрещаешь, мать.
Сын Никитишны сел на пенек возле сарая и склонился над триммером. Похоже, сила эроса неплохо помогает в расследовании, но в конец губит работоспособность всех окружающих.
— Потому что нечего! Поженились, детей нарожали, надо жить!
— Ну не всем так везёт на болезных мужей, некоторым и разводиться случается, — заметила Зоя Афанасьевна. — И не отходи от темы, Артемида.
Шеф же неотрывно следил за Владимиром, попутно делая заметки. Пёс показался из будки, попробовал зарычать и снова скрылся. Не самый грозный сторож, да и привык, наверное, к постоянным визитерам и соседству кладбища. То только в передней части двора пряталось за шиферным забором, дальше проглядывало крестами из-за тонких, рассохшихся штакетин. Жутковатое здесь место, я бы не смогла в таком жить.
