Я вздохнула, вытерла платком размазанную по губам помаду и тронулась с места. Машина ехала мягко, слушалась руля и чутко реагировала на нажатие педалей. Колоссальная разница с "шестеркой", хотя ситуацию с доверенностью я до сих пор не воспринимала всерьез. Вот починят мой "баклажанчик" — вернусь в него. Там и привычнее, и не страшно зацепить что-нибудь. Перед выездом из сервиса я притормозила, но Максим махнул рукой:
— Бей, царапай, прыгай по бордюрам — страховка все покроет.
Но пользоваться ей лишний раз не хотелось, поэтому я медленно выехала и поползла к выезду с парковки. С каждым метром становилось страшнее, казалось, ещё чуть-чуть, и в бок снова влетит внедорожник. Возле выезда пришлось затормозить и перевести дыхание. Не смогу. Просто не смогу.
— И магия моего поцелуя не работает? — Макс так умильно сдвинул брови, что захотелось обнять и пожалеть, а после — заверить в чудодейственной силе поцелуев. Возможно, в весьма откровенной и общественно порицаемой форме. А главное, это помогло бы оттянуть время до нашего выезда с парковки.
Я прикусила губу и посмотрела на шефа, приготовившись произнести что-то по-испански, но он опередил:
— Вылезай и пересаживайся на мое место, я поведу.
— Тебе же нельзя.
— Вчера уже пробовал, ноги слушаются, это ходить пока сложно, а с педалями легко справлюсь.
Через минуту мы поменялись местами, Максим быстро завел машину и выехал на дорогу. Похоже, ему в самом деле больше не нужна помощь. А как же тогда я? Правильно, а я поеду в Мацесту. Потом придется искать работу. Странно, мы так мало знакомы, а я уже не могу представить жизни без службы в "Ватсоне" и Максима.
— Очаровательная сеньорита, говорил ли я вам, насколько ненавижу это платье? С самого вчерашнего утра только и мечтаю, как сорву его и выброшу прямо к вашим ногам, чтобы дурацкая тряпка не мешала любоваться вашей красотой.
Он бессовестно подмигнул, а я неизвестно зачем плотнее сжала колени и подняла руки к шее.
— Ох, сеньор, мое сердце бьётся как кастаньеты от ваших слов, а разум мутнеет. Но разве прилично порядочной сеньорите испытывать такое до свадьбы? Я задавлю все воспоминания и чувства и буду смиренно ждать предложения. Хочу подарить цветок целомудрия законному мужу.
— Замётано, — равнодушно бросил он, на ходу поправляя сидение, зеркала и даже положение руля.
И что "замётано"? Он в самом деле собирается делать предложение? Но ведь я шутила! Или "замётано" означало, что он прекращает всякий флирт? За что только такие сложности бедной Славе?
Максим ехал очень уверенно, но не быстро. Возможно, тоже немного боялся после той, своей аварии, возможно, не хотел меня пугать. Но и со сломанными ногами и рукой Максим Болдин водил лучше Славы Гориной.
— И зачем было просить меня сесть за руль, если и сам мог?
Он улыбнулся и даже успел легонько хлопнуть меня по колену.
— Чтобы ты оценила, насколько здорово ездить на "чайке". К тому же очень удобно решать всякие дела в дороге. Бруньский, буквально вчера я понял, что решительно не хочу отпускать тебя к другим секси-боссам и в целом жить без тебя.
И ещё одна улыбка. До встречи с шефом мне казалось, что так заразительно и искренне могут улыбаться только дети. Но у Максима получалось. И вообще он весь такой…
Я демонстративно откинулась на сидении, вытянула ноги вперед и развернула свою страницу в социальных сетях. Ехать и одновременно отдыхать оказалось очень здорово. А ещё Максим по пути рассказал, что вчера ноосфера всё-таки откликнулась на его запрос, и сразу несколько девушек сбросили адрес экстрасенса-биоэнергетика Клавдии. Именно она отправляла клиенток на могилу Шиши, а те, в свою очередь, пугали Никитишну.
Глава 29, с почти настоящей ведьмой
Пока я спала и бродила по больнице, Максим уже успел списаться с Клавдией и договориться о встрече. “Офис” ее располагался на первом этаже старого, еще дореволюционного дома. Такого трехэтажного, с высокими потолками, толстыми стенами и лепниной на фасаде. “Здание с энергетикой”, как говорила бабушка. Зато без пандусов и прочих радостей доступной среды. Я хотела сходить туда одна, но Максим уперся и требовал вытащить ему костыли.
— Сама справлюсь, это не сложно!
Шесть ступеней здесь и двенадцать — в самом подъезде. Невероятно много для того, кто только-только учится ходить заново. А коляску с шефом я никогда не затащу так высоко. Он же сам может упасть и снова очутиться в травматологии.
— Не справишься, — отрезал он. — Это не парочка запутавшихся супругов, а профессиональный биоэнергетик. У тебя же совсем не тот вес и возраст, чтобы на равных разговаривать с Клавдией.
Я сложила руки на груди и оперлась о перила. В салоне костылей не было, а до багажника Максим сам не доберется. Некрасиво пользоваться его беспомощностью, но и так просто отметать мою помощь — тоже некрасиво.
— Бруньский! — он свесил ноги и тоже сложил руки. — Если ты все еще мой помощник — неси костыли, и считай это стажировкой. Если моя молоденькая капризная девушка — то, конечно, давай еще поскандалим, но учти — работу и личную жизнь я не смешиваю, так что…
Бессовестный! И с этим человеком я целовалась, ночевала в его квартире и почти влюбилась в его маму, как потенциальную свекровь! Мы еще минуту играли в гляделки, после чего Максим протянул пакет со спортивным костюмом и кивнул на заднее сидение. Я повздыхала и влезла, закрыла двери и начала переодеваться, порадовавшись, что стекла в “чайке” тонированные.
Максим тоже закрыл свою дверь и с кем-то списывался по планшету. Я то и дело смотрела в зеркало заднего вида, но он ни разу не поднял взгляд и не попытался подсмотреть. Конечно, какое ему дело до помощника или капризной девушки? Или просто ведет себя, как порядочный человек и не хочет смущать? Я запуталась, ужасно запуталась и совета спросить не у кого.
На восемнадцать ступеней мы потратили почти двадцать минут. Очень тяжело, когда не можешь ничем помочь, кроме лучей добра. Но Максим почти в два раза тяжелее, его я при всем желании не удержу.
Потом мы ещё полчаса сидели под дверью в кабинет экстрасенса-биоэнергетика, ожидая своей очереди. Посетителей как будто не было, только большая надпись на двери: “Не входить и не стучать, Клавдия сама вызовет вас в нужный момент”. Наверное тогда, когда сойдется пасьянс или очистится поле “три в ряд”. Даже при беглом осмотре я заметила темный глазок камеры на стене. Максим, кажется, совсем не обращал на это внимания: печатал что-то в планшете, просматривал ленту в соцсетях, читал отзывы на “Джона Кноу”, затем влез на мою страницу, долго пялился на снимки в купальнике, особенно на тот, где видна родинка на бедре.
По легенде мы с ним вроде как брат и сестра, попавшие в сложную ситуацию, поэтому я не решилась говорить вслух, а написала сообщение:
“Очень стыдно такое делать, харрасментом попахивает!”
