— Но я и есть будущая невеста, мама! — возразила Мирабель.
Она взяла Дирдрей под руку, и сестры отошли в угол комнаты, где могли посекретничать.
Эльмина знала, что они обсуждают маркиза, а поскольку обладала тонким слухом, то расслышала слова Мирабель:
— Теперь, увидев Фалькона в доме, да еще так близко, я смогла убедиться, что люблю Роберта в миллион раз сильнее, чем прежде!
Потом зазвенел смех сестер, и, подумав, что их реплики расстроят графиню, девушка подсела к ней на диван.
— Конечно, мама, маркиз очень интересный мужчина, — заметила она, — но, наверное, еще лучше он смотрится на лошади!
— У него есть все! — сказала графиня, словно отвечая своим мыслям. — Жаль, Мирабель…
Она остановилась, сообразив, что продолжение может обидеть младшую дочь, но Эльмина успокоила ее.
— Уже слишком поздно для сожалений, мама. Все, что вы способны для меня сделать, так это молиться за меня, чтобы я стала маркизу такой женой, какую ему хотелось бы иметь. А остальное вы, так же как и я, знаете: такой зять чрезвычайно поможет папе.
Графиню слова дочери потрясли до глубины души.
Но она не успела ничего ответить, так как в этот миг в гостиную вошли граф и маркиз.
Они пересекли комнату, направляясь прямо к графине с Эльминой, и граф произнес тоном, который явно давал понять дочери, что ему хотелось бы поскорее все уладить:
— Дорогая моя, маркизу непременно хочется посмотреть изображение лошадей вашего дедушки работы Стаббса в моем кабинете, и я обещал, что вы ему их покажете.
— Конечно, папа.
Эльмина не сомневалась, что родители все запланировали еще до обеда, поэтому вмиг поднялась с дивана и, не глядя на маркиза, направилась к двери.
Они пошли по коридору к кабинету графа, где тот собрал со всего дома лучшие картины на спортивную тему.
Картины Джорджа Стаббса были, вне всякого сомнения, самыми незаурядными среди них, но Эльмина, честно говоря, предпочитала другую картину — кисти Сарториуса.
Однако девушка понимала: эта «экскурсия» задумана, дабы маркиз имел возможность объясниться с ней самой, как ожидалось, несколькими заранее хорошо продуманными фразами.
Когда они достигли кабинета, Эльмина не удивилась, увидев зажженными все светильники на камине и на отцовском столе.
Ей никак не удавалось подавить в себе некоторое волнение, вызванное боязнью, что в последний момент маркиз вдруг почувствует, будто его обманом заставляют жениться на ней вместо Мирабель, и постарается дать задний ход.
Но он, видимо, принимал положение вещей таким, каким оно было в реальности.
Либо для него от этого по крайней мере ничего не менялось, либо он не представлял себе иного выхода из возникшей ситуации.
Когда они оказались в центре огромного кабинета, маркиз произнес речь, слова которой, похоже, заранее отрепетировал:
— Полагаю, леди Эльмина, вы знаете, что я уже попросил у вашего отца согласия на брак с вами. Надеюсь, вы лично относитесь с одобрением к нашим с ним планам, и мне хотелось бы верить, что я сделаю вас счастливой.
Девушка почувствовала, что его официальность предполагает ответ в таком же официальном духе.
Но ей это не удалось.
Посмотрев на него, она сумела только произнести:
— Я… с радостью выйду… за вас!..
— Я доволен, — сказал маркиз. — Я взял с собой кое-что для вас, чтобы вы могли надеть это в знак того, что мы официально помолвлены. Надеюсь, вам понравится. Послезавтра о помолвке будет объявлено в «Лондонской газете».
С этими словами маркиз достал шкатулку и открыл ее.
Внутри лежало кольцо с великолепным бриллиантом овальной формы в окружении других бриллиантов.
Эльмина молча разглядывала камень.
— Это фамильное обручальное кольцо, которое надевали все маркизы Фалькон, но чуть позже я, естественно, подарю вам кольцо, которое будет принадлежать только вам, а не представлять собою экспонат семейной коллекции драгоценностей.
— Спасибо… большое, — только и вымолвила Эльмина.
Она протянула ему левую руку, и маркиз надел кольцо на средний палец.
Оно оказалось немного великовато, и он сказал:
— Вижу, оно велико для вас, разумеется, его можно будет уменьшить по вашей руке. Но я подумал, вам захочется получить его уже сегодня вечером.
— Очень… любезно с вашей стороны… позаботиться об этом.
Она не поднимала глаз от кольца, и маркиз усмехнулся, отметив про себя, что девушка явно не проявляет особой восторженности.
— Было бы интересно узнать, о чем вы сейчас думаете, — обратился он к своей невесте.
К его удивлению, Эльмина засмеялась.
— Не сочтите меня неблагодарной, — вдруг призналась она, — но, честно говоря, я подсчитывала, сколько из ваших замечательных лошадей можно было бы приобрести на это кольцо.
Маркиз определенно был ошеломлен.
— Вряд ли я ожидал от вас подобных слов! Из них я могу заключить, что вы, как и ваш отец, очень любите лошадей.
— Да, действительно! Мне ужасно понравились лошади, на которых я вас видела во время охоты.
Допустив уже один промах в разговоре, Эльмина учла это, решив более тщательно подбирать слова.
—Я чувствую себя неловко, поскольку не могу ответить вам, что и я заметил вас.
— А почему, собственно, вам следовало меня замечать? — пожала плечами Эльмина. — Если уж ты охотишься, то, мне кажется, умнее было бы сосредоточиться на поимке лисы, нежели разглядывать тех, кто собрался в качестве зрителей.
Маркиз оживился.
— Вы правы, но для большинства женщин охота представляет собой одно из общественных увеселений и возможность повстречаться с людьми — вот почему она доставляет им наслаждение.
— Ну, это не обо мне! — заверила его Эльмина. — На мой взгляд, вся эта бестолковая шумиха и болтовня — ужасная трата времени, и я знаю, вы тоже так считаете.
Она промолчала, что пренебрежение, которое Фалькон выказывал остальным участникам охотничьего сбора, преднамеренно держась подальше от них, у всех вызывало досаду.
Именно такое поведение маркиза вынудило Мирабель назвать его надменным человеком, одним своим видом показывающим, насколько все прочие ниже его.
— Я обещаю вам, когда мы поженимся, — сказал маркиз, — вы оседлаете самых лучших лошадей, какие только я смогу предоставить вам для охоты.
Наверное, надо было быть абсолютно слепым и глухим, чтобы не заметить, как вспыхнули радостью глаза девушки, и не услышать восторг в ее голосе.
— Я предпочла бы это взамен бриллиантов, пусть и ценой в миллион фунтов!
