На миг она испытала облегчение — можно было вдохнуть свежего воздуха и ощутить на лице прохладу.
Она забыла, что еще ночь, но от лунного света и сияния звезд отчетливо видела все вокруг.
Потребовалось несколько минут, чтобы сосредоточиться и понять, где она.
Эльмина стояла на самом краю потока, а эти трое смотрели на нее.
Она узнала Эйба, которого видела мельком в конюшне, а также Берта.
Жак оказался таким, как она и ожидала: маленьким и смуглым.
Без сомнения, он служил жокеем. Одеты все трое были одинаково, видимо, и эти двое всю жизнь провели среди лошадей. Эйб, похоже, заряжал пистолет. Одной рукой он держал за поводья Шалом. Арабская кобыла не реагировала и, казалось, сохраняла невозмутимость.
В том коне, на котором она ехала вместе с Бертом, девушка признала Веллингтона, одного из любимых охотничьих жеребцов маркиза.
Он словно чуял что-то и беспокойно перебирал ногами, пока Берт, державший его за уздечку, не одернул его резким рывком, от чего конь вскинул голову. Лошадь Жака стояла с другой стороны и тоже сильно нервничала, но он не мог ничего с ней поделать, с трудом удерживая ее.
Эльмина лишь мельком взглянула на них и снова посмотрела на Эйба и пистолет в его руке.
Должно быть, она странно выглядела в своей черной тунике, с волосами, растрепавшимися под попоной и теперь рассыпанными по плечам.
Может быть, стоило попросить их о снисхождении.
Но нет, эти люди — закоренелые преступники, для них жизнь человеческая недорого стоит.
Она поняла, что взывать к их жалости будет пустой тратой времени, и не стала унижаться.
Так она и стояла с высоко поднятой головой.
Неожиданно француз произнес:
— Quellejoliefemme!
[5]
Мы беррем ее с сопой!
Он не скрывал своих мыслей, и Эйб отрезал:
— У нас нет времени на эти вещи! Ты сможешь скупить всех женщин Франции на деньги, которые получишь за этот товар!
Слово «деньги», по всей видимости, действовало гораздо убедительнее любого иного аргумента. Француз только пожал плечами. Но от его взгляда сердце Эльмины ушло в пятки. Эйб поднял пистолет.
— Вы готовы, леди? — спросил он. — Это будет быстро, легкий укол, и вы ничего не почувствуете. Все совсем не так, как обычно рассказывают!
Он улыбнулся и начал целиться.
Как только он это сделал, Эльмина, словно Чанг оказался где-то рядом и направлял ее действия, бросилась вперед.
Это произошло так стремительно и неожиданно, что Эйб даже не успел хоть что-то понять.
Ее нога, словно железный прут, ударила точно в нужное место, чтобы отбросить его тело назад.
Он упал и инстинктивно нажал на курок.
Пуля вылетела в воздух, не причинив никому вреда, но шум выстрела испугал животных.
Все три лошади вырвались на свободу и с грохотом рванули в поля.
Берт, стоявший ближе к Эльмине, бросился на нее, стараясь прижать к земле; падая, она уже слышала вдали звук копыт, но отнюдь не освободившихся от грабителей лошадей.
Она почувствовала — это маркиз внял ее мольбам о помощи и мчится сюда, чтобы спасти ее.
Он вихрем налетел на них как раз в то мгновение, когда Эйб уже пытался приподняться с земли, грязной руганью оглашая окрестности.
Как только он встал на ноги с пистолетом в руках, маркиз буквально прыгнул на него с лошади.
Он опрокинул Эйба на землю, а Чанг тут же обрушился на Берта.
Он нанес противнику бесподобный удар в шею.
Если б Эльмина видела, как все произошло, то определила бы, что это был один из приемов кунг-фу.
Но лежа на земле она не спускала глаз с маркиза.
От его удара Эйб потерял сознание, и маркиз устремился к Эльмине, чтобы помочь ей встать.
Она не увидела, как Чанг преследует француза и оглушает его тем же ударом, что и Берта.
Она могла видеть только глаза Олстона, глядящие на нее.
— С вами все в порядке?
И тут внезапно, поверив наконец в свое спасение, она разрыдалась.
Она уткнулась ему в грудь и лепетала:
— Они… собирались… убить меня!
Маркиз крепко сжимал ее в объятиях, нежно поглаживая по голове.
— Все в порядке, — успокаивал он ее тихонько. — Все в порядке.
— Я… я думала… никогда… не увижу вас больше!
— Вот он я.
Он дотронулся кончиками пальцев до подбородка и приподнял к себе ее лицо.
В свете луны ее волосы серебрились, в глазах стояли слезы; блестели они и на щеках.
Черная туника порвалась еще в те минуты, когда она пыталась не дать себя связать.
Но, глядя на девушку, Фалькон думал, что она никогда еще не была такой прекрасной.
Не в силах совладать с собой, он привлек ее к себе, его губы прижались к ее губам.
Эльмина не могла поверить, что это происходит с ней.
Словно удар молнии пронзил все ее тело.
Маркиз выпустил ее из объятий и сказал:
— Предлагаю покинуть это место. Я отвезу вас домой.
Он видел, как по склону уже спускается Хагсон со своими ребятами.
Конюх спешился, посмотрел на троих мужчин, валяющихся без сознания на земле в ногах у маркиза, и усмехнулся.
— Вижу, этим ворам по заслугам досталось от вашей светлости!
— Я оставлю их тебе, привези их к нам, Хагсон, — ответил маркиз, — а позже, днем, мы передадим их в магистрат.
— По мне, я бы их всех повесил, ваша светлость! — сердито молвил Хагсон.
Маркиз бросил взгляд на попону, в которую заворачивали Эльмину.
— Положи попону на мое седло.
— Хорошо, ваша светлость.
Хагсон поднял попону и уложил ее поверх седла. Маркиз подсадил Эльмину. Теперь она сидела боком, но все равно чувствовала неловкость от своего вида.
Фалькон быстро вскочил в седло и, не проронив ни слова, поскакал назад по дороге, приведшей их сюда.
Облегченно вздохнув, Эльмина прижалась к его плечу и закрыла глаза.
Она еще не могла осознать, что действительно спасена и ее не успели убить всего за миг до появления спасителей.
Если б маркиз и Чанг не прибыли вовремя, Эйб, конечно, выстрелил бы в нее второй раз, и не только потому, что она являлась для конокрадов опасным свидетелем.
Она сбила его с ног, и он был вне себя от ярости.
